Ангел для Лютого

 — Мил, всё нормально, уж тебе я могу рассказать, откуда растут ноги. Так вот, моя мать не всегда была конченой наркоманкой, до десяти лет всё было прекрасно. А когда у неё был выходной, она вставала очень рано и всегда пекла мне что-нибудь вкусненькое, это были самые счастливые годы в моей жизни. Поэтому этот аромат ассоциируется у меня со счастьем, когда утром встаёшь и его чувствуешь, кажется, что я всё могу сделать, всего рода допинг для меня. Но это было до того, как я встретил тебя. Теперь в этом нет необходимости, сейчас моё счастье — это ты, мой ангелок. Но плюшки я люблю, и ты очень вкусно готовишь, мне с этим повезло.

 — По тебе не скажешь. — Она красноречиво посмотрела на меня.

 — Это всё гены и каждодневные тренировки иногда до белых мух перед глазами. Я должен быть в форме, от этого зависит моя жизнь.

 — Ну раз так, не вижу необходимости прекращать тебя баловать вкусняшками. Только не пойму, как ты успеваешь уделять время мне, бизнесу и основной работе.

 — Всё не так уж и сложно, если правильно подойти к делу, главное — нанять профессионалов и постоянно держать их под контролем. Даже самому необязательно их контролировать, для этого существуют другие люди. Например, я очень тесно сотрудничаю с людьми из налоговой, уж они держат в тонусе моих охламонов.

 — Много штрафов платишь?

 — В первое время было дело, но потом мои научились находить золотую середину, плюс у меня работают несколько детей сотрудников из налоговой. Они и подсказывают им, как всё красиво и правильно делать. Так что тут нет проблем, я работаю на государство, а не против него. Мне моих доходов хватает, так что нет смысла мухлевать. Тем более, моя мать всегда говорила: скупой платит дважды.

 — Знаешь, мне кажется, что твоя мама была хорошим человеком, просто что-то её сломало.

 — Возможно и так. Но это уже неважно.

 — Разве тебе не хочется узнать, почему всё так получилось?

 — Даже если и узнаю, разве это что-то изменит?

 — Да, ты не станешь осуждать свою маму и поймёшь её. Ты так и не понял, почему любишь запах выпечки. Но я тебе скажу, что я вижу: в глубине души ты по-прежнему любишь её и скучаешь по той, которая тебя баловала. 

Я прикрыл глаза, пытаясь, справиться с эмоциями, ведь в её словах есть доля истины. Да, где-то глубоко в душе я люблю мать, но мне очень больно, что она променяла меня на смертельное удовольствие.

— Вспомни то время, и, возможно, найдёшь ответ. Иначе обида тебя не отпустит, поверь, это очень плохое чувство.

Вот если бы кто-то другой мне такое сказал, послал сто процентов нахрен, а жену не могу. Вижу, что она переживает за меня.

 — Необязательно вспоминать. Все ответы в дневнике матери, он в коробке с её вещами в подвале.

Я так и не смог выкинуть её — рука не поднялась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Она его вела постоянно. Но я помню, что за две недели, как она первый раз попробовала наркоту, мама была счастливая, говорила, что скоро всё изменится. Но потом кто-то ей позвонил, она сходила на встречу, после неё пришла, как горем убитая вдова. Моча ушла в комнату и очень долго плакала. Через неделю она поговорила со своей подругой с работы и вновь воспрянула духом. Увы, ненадолго, через неделю она не пришла домой ночевать, явилась на следующее утро вся помятая, грязная и растрёпанная, что-то записала в свой дневник, сунула его в коробку и больше не притрагивалась к нему. Ну а что дальше происходило, ты догадалась.

 — Ты его читал?

 — Нет, я слишком сильно её ненавидел в тот момент. А потом не видел в этом необходимости. Прошлого не вернуть, а рвать душу не хотел лишний раз. Мне дерьма и на работе хватает. Но если тебе интересно, можешь почитать, не буду препятствовать.

 — Я обязательно прочту, но не из-за любопытства, просто чувствую, что это нужно сделать. Не могу поверить, что у плохой матери такой замечательный сын вырос. И мне очень жаль, что тебе пришлось в детстве страдать.

 — Мил, а вот жалеть меня не нужно, трудности только закаляют мужчину. Неизвестно, кем бы я стал, если бы не пришлось бороться за своё место под солнцем. Тем более, меня судьба уже наградила, подарив тебя.

 — Лютов, ты мне льстишь.

 — Нет, Лютова, я говорю то, что чувствую, — съязвил я в ответ. — Тоже мне моду взяла по фамилии меня называть.

 — А мне нравится твоя фамилия… — ни капельки не смутившись, ответила она.

 — Вот и носи её с гордостью. И чёрт с тобой, называй как нравится, — сдался я, нет желания спорить после такого классного секса. Тем более, она не прочь повторить. — Кстати, как прошла встреча с моей бабушкой?

 — Нормально. Она мне понравилась, такая же язва, как и ты.

 — Я? Язва? Ну, знаешь, такого «комплимента» мне ещё никто не делал! — деланно возмутился я, продолжая лепить пельмень.

 — Извини, не люблю врать. Знаешь, она очень боится тебя потерять, наверное, поэтому не идёт на сближение. И ещё, как у боевого офицера у тебя нет ни одного шрама, что очень странно.