Ангел для Рыбки

Я подвинулась от него, ближе к краю крыши, но это меня больше не пугало. Плевать! Страхи отступили, потому что было ужасно противно от того, что Ивлев способен испортить любой мало-мальски прекрасный момент. Он словно специально превращал наше общение в череду невыносимых минут, проведённых с ним.

Я поднялась на ноги и двинулась в сторону лестницы — довольно далеко по моим меркам, шагов семь точно придётся сделать, что на моих ставших ватными ногах не так-то просто…

— Да пошутил я, Сомова! — Голос Глеба был серьёзным, но я не верила ему: про поцелуй он тоже серьёзным тоном говорил. — Не спеши, упадёшь ещё! — предостерёг он.

Накаркает ещё! С него станется!

— У тебя глупые шутки! — буркнула я — И неуместные!

— Да? А всем нравятся. — Пожал плечами он. Я даже не смотрела на него, но знала, что он пожал плечами… Удивительно, но я порядком изучила его привычки и манеры, его мимику и жесты. Ужас! К концу этого сумасшедшего лета я начну читать его мысли, не иначе!

— Кому всем, Ивлев? — поинтересовалась я, останавливаясь. Всё равно запал кончился, и дальше стало страшно идти, а оставалось ещё два шага, самых сложных и опасных. — Так кому? Девчонкам с татуированными бровями или пережжённым блондинкам? Ты серьёзно считаешь, что я такая же, как они, и мне понравятся твои шуточки? Или понравишься ты?

— Сомова, ты мне вообще не нужна, просто так забавно всё воспринимаешь! Сразу пыхтишь, дуешься — трудно удержаться. — Признался Глеб, приближаясь ко мне.

Что за люди, а? Как может быть приятно издеваться над человеком? Причём над тем, кто тебя никогда не обижал и которого ты ненавидишь просто так?

— За что ты ненавидишь меня? — спросила я прямо.

Никогда бы не задала этот вопрос при иных обстоятельствах, но здесь, на крыше, я ощущала себя, как на вершине горы и как на краю гибели. Здесь и сейчас я могла задать любой вопрос совершенно спокойно, потому что всё было неважно по сравнению с тем, что мне ещё спускаться вниз.

Меня даже не порадовало, что я застала своим вопросом парня врасплох.

— Сложный вопрос. — После долгого молчания ответил он. — Можно, я не буду отвечать?

Нет уж, Глеб, не тот момент, когда я могла повестись на такую миролюбивую просьбу.

— Нельзя. — Отрезала я, решительно поднимая взгляд на него. — Давно хотела спросить, и теперь хочу, чтобы ты ответил!

— Боюсь, ты слишком долго собиралась спросить, — усмехнулся он.

— Почему же?

— Потому что за что ненавидел раньше — потеряло смысл, но появилась и новая причина… Только я стал умнее, и это уже не ненависть, всё в прошлом… — Он протянул мне руку и глаза его снова озорно заискрились: — Так что, если хочешь, мы могли бы продолжить…

Он снова о своём! С ним невозможно говорить серьёзно, невозможно попытаться его понять! НЕ мог даже нормально ответить! Противный тип!

— Помоги мне спуститься! — потребовала я, признаваясь себе, что сама не справлюсь. Даже злость на Ивлева больше не подпитывала мои силы должным образом.

— А если нет? — лукаво прищурился он. — Если только за плату в размере одного поцелуя, что тогда?

Тогда я лучше навернусь с крыши и стану законно ненавидеть тебя всю жизнь! И о тебе обязательно узнает Виктор — а уж он-то поговорит с тобой по-мужски, я своего отчима знаю! НЕ ради меня, а ради спокойствия мамы, которая станет переживать за меня. Вот за её нервы он Глеба и порвёт на лоскуты!

Я ринулась к краю крыши, но не смогла пересилить себя и ступить на лестницу. Вновь испугалась, и ощутила от этого себя беспомощной и жалкой. Надо собраться, но не получалось. Я уговаривала себя, что это просто и что очень-очень нужно. Что при любом исходе я в плюсе, а Глеб — в минусе… Но страх оказался всё равно сильнее.

Закрыла глаза, опускаясь на корточки, и по щеке сбежала первая слезинка.

Нет уж! Ивлев не увидит моих слёз! Сама виновата: знала, с кем лезу на крышу! Знала, что хорошего нельзя ждать от таких, как Ивлев!

— Ну же, Сомова! — продолжал он. — Один поцелуй — и всё, я помогу тебе.

Гад! Он знает, что мне страшно и хочет просто унизить! Очень по-мужски, ага!

— Не полюбит тебя никто никогда такого, ясно? — выкрикнула я, стараясь, чтобы голос не выдал моих чувств, и не поворачиваясь, чтоб Глеб сам не заметил.

— Не очень-то и надо, — Отозвался он. — Мне от таких, как ты, любовь не нужна, а нормальным девушкам я нравлюсь и таким.

Ах да, я ведь не нормальная! Зачем тогда поцелуй требует? Чисто из вредности, из банальной вредности! Знает же, что приятно от этого не будет ни мне, ни ему…

— Вот… — хотелось сказать что-то обидное, но ничего путного не шло в голову, а говорить следовало быстро — пока не потекли слёзы, от которых голос станет гнусавым и выдаст меня в тот же миг. — Вот сломаешь ногу… или руку, и посмотрим, кому ты нужен будешь.

— Поверь, Сомова, без руки или без ноги я справляюсь не хуже! — вновь усмехнулся он. — Продемонстрировать на примере поцелуя?

Я уже не слушала его. Слёзы стали застилать глаза, от этого я перестала нормально видеть и не могла даже попытаться самостоятельно спуститься вниз.