Ангел для сестры

После этого судья объявил второй перерыв. Кемпбелл сказал что-то о том, что не мешает размяться. Я последовала за ним. Проходя мимо мамы, я почувствовала на талии ее ругу, которая заправила мне выбившуюся сзади футболку за пояс. Она терпеть не может, когда девочки ходят в школу в майках на бретельках и в низких джинсах, словно пришли на пробы в подтанцовку к Бритни Спирс, а не на урок математики. Мне показалось, что я слышу ее голос: «Надеюсь, что футболка стала такой короткой после стирки».

Похоже, она поняла, что ей не следовало этого делать. Я остановилась, и Кемпбелл тоже остановился. Она покраснела и сказала:

– Извините.

Я отвела ее руку, запихнула футболку в джинсы как следует и посмотрела на Кемпбелла.

– Подождите меня на улице.

Он бросил на меня взгляд, красноречиво говоривший о том, что это плохая идея, но потом кивнул и пошел к выходу. Теперь мы с мамой остались в зале заседаний почти одни. Я наклонилась и поцеловала ее в щеку.

– Ты прекрасно выступила, – проговорила я, потому что не знала, как сказать ей то, что на самом деле хотела: люди, которых любишь, способны удивлять каждый день. Возможно, характер проявляется не в наших поступках, а в том, на что мы способны в неожиданных ситуациях.

Сара 2002

Кейт познакомилась с Тейлором Амбрози, когда они лежали под капельницами в одной палате.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она, и я оторвалась от книги, потому что Кейт никогда раньше не заводила разговор во время амбулаторного лечения.

Мальчик, с которым она разговаривала, был не намного старше ее. Ей было четырнадцать, а ему, наверное, шестнадцать. У него были веселые карие глаза и бейсболка на лысой голове.

– Пришел за бесплатным коктейлем, – ответил он, и на щеках у него заиграли ямочки.

Кейт улыбнулась.

– Напитки за счет заведения, – сказала Кейт и посмотрела на пакет с тромбоцитами, которые ей переливали.

– Меня зовут Тейлор. – Он протянул руку. – Острая миелоидная лейкемия.

– Кейт. Острая промиелоцитная лейкемия.

Он присвистнул и поднял брови.

– Надо же, – заметил он, – редкий случай.

Кейт провела рукой по коротко стриженным волосам.

– Мы все редкие случаи.

Я удивленно наблюдала за незнакомой кокеткой. Куда подевалась моя дочь?

– Тромбоциты, – проговорил он, прочитав этикетку на пакете для внутривенного вливания. – У тебя ремиссия?

– По крайней мере, сегодня. – Она посмотрела на его штатив, где висел черный пакет, куда обычно пакуют цитоксан. – Химиотерапия?

– Да. По крайней мере, сегодня. Значит, Кейт, – повторил он. Как многие шестнадцатилетние ребята, он был похож на щенка-переростка, с узловатыми коленями, толстыми пальцами и покрытыми пушком скулами. Он скрестил руки на груди, и мускулы на его руках вздулись. Я понимала, что он сделал это специально, и опустила голову, чтобы скрыть улыбку.

– Чем ты занимаешься, когда не лежишь в больнице?

Она на секунду задумалась, и на ее губах заиграла улыбка.

– Жду, когда что-то заставит меня опять сюда вернуться. Тейлор громко рассмеялся.

– Может, когда-нибудь мы сможем подождать вместе, – сказал он и протянул ей обертку от марлевой прокладки. – Можно взять твой номер телефона?

Пока Кейт царапала цифры, капельница Тейлора начала пищать. Пришла медсестра и отсоединила ее.

– Вот и все, Тейлор, – сказала она. – Тебя кто-то заберет?

– Да, меня ждут внизу. Все в порядке. – Он медленно, даже с трудом, встал с мягкого стула, впервые напомнив о том, что это не обычный разговор на вечеринке. Он сунул клочок бумаги с нашим номером телефона в карман. – Я позвоню тебе, Кейт.

Когда он ушел, Кейт картинно вздохнула, повернула голову и проводила Тейлора взглядом.

– О Боже, – прошептала она. – Он просто красавец.

Медсестра, которая проверяла ее капельницу, улыбнулась.

– Еще бы. Будь я лет на тридцать моложе…

Покраснев, Кейт повернулась ко мне.

– Как ты думаешь, он позвонит?

– Возможно, – ответила я.

– Как ты думаешь, куда он меня пригласит?

Я вспомнила, как Брайан говорил, что отпустит Кейт на свидание только после сорока лет.

– Давай сначала подождем, пока он позвонит, – предложила я, но внутри у меня играла музыка.

Благодаря арсенику у Кейт наступила ремиссия, но это волшебство забрало у нее последние силы. Тейлор Амбрози – лекарство совершенно другого происхождения – поставил ее на ноги. Мы уже привыкли к тому, что ровно в семь звонил телефон, Кейт выпархивала из-за стола и закрывалась в ванной с телефонной трубкой. Все остальные заканчивали ужин, сидели в гостиной и собирались ложиться спать, слушая смех и шепот. Потом сияющая Кейт вылетала из своего кокона, и на ее шее, как крылья колибри, билась тоненькая жилка первой любви. Каждый раз я не могла оторвать от нее глаз. Не потому, что она прекрасна, хотя так оно и было, а потому, что я никогда по-настоящему не позволяла себе верить, что увижу ее такой.