Ангел для Цербера. Его наследник

– О-о-о, ты пришел? Иди, иди… Поговорим. Давно искал человека, чтобы  излить душу, – неразборчиво бормочет враг, поднимая уголки губ в ухмылке.

Цер сжимает челюсти, опускаясь в кресло.  Так и тянется его рука к поясу, дабы достать оружие и стрельнуть в суку, так, чтобы на глазах сдох. Но на этот раз послушает Амиля.

– Что за клетка? – самый важный вопрос, на который хочет получить ответ Цер.

– Ха-ха-ха! Клетка? Да ниче. Сидит там и наблюдает, как родные ее сдыхают. Отца с матерью мои люди застрелили… брат сгорел. А тот пацан, будь он проклят… Не забыла она его! Что бы я ни делал, она его, сука, не забыла! Каждую ночь вспотевшая просыпалась. Его имя орала. Дрянь!

– Какое имя? Любила кого-то? – взглянул в блестящие от ярости глаза мужика.

– Да. Дам-и-и-и-ир… Дамир…  Всё орала. И даже в той клетке только его звала. Срать на родителей и братишку, – усмехается, залпом глотая виски. – Ты выпей. Она крепкая. Не сдохнет. Не волнуйся.

Распутин толкает бутылку в сторону Цербера, тот ловит. Открывает крышку и ставит на стол. Пить нельзя. Всю ночь Ангелину искать будет.  И в то же время Цербер был в шоке. Чего только не пережила его девочка? Каким ненормальным должен быть человек, чтобы…

– У тебя есть видеозапись смерти всех ее близких? – неверяще спросил Цербер, доставая из кармана телефон.

– Естественно. Ты не парься. Все с ней ок будет. Крепкая она, – расхохотался, а Цербер еще больше напрягаться начал,  перечитывая сообщения друзей.

«Ее нигде нет».

– Я никак не смог добиться, чтобы она того пацана забыла. Как только с этим… Как связалась? Мобильник, только когда в клуб ходила, был у нее. Дома отнимал. Еще с того дня, как ее в свой дом привез.

– Почему нет? Двадцать первый век, – попытался пошутить, дабы Распутин не догадался. Нужно быть осторожным с расспросами.

– Чтобы она со своим связалась? Не-а, это я мудро поступил. Отнял мобилу, потом увидел, что тот ее… Дамир, – кривит рот, когда произносит его имя, – не оставлял в покое. Несколько месяцев сообщения писал, звонил.

– А она? – перебил Цербер.

– А что она? Даже в курсе не была. Я отвечал на сообщения. Позвал на встречу. Там и грохнул. А Ангелина с того дня с ума сходит. Даже к психологу ее отправлял.

Да. Ответы на вопросы Цербер получает. Но каждый ответ – удар под дых. Убивает. Уничтожает. Разрывает на части. Вдребезги.

Цербер впервые в жизни чувствует себя так отвратительно. Только бог знает, какие усилия требуются, чтобы вот так сидеть напротив этого мудака по имени Гриша и слушать, как он как ни в чем не бывало рассказывает об испоганенной жизни беззащитной девчонки. Ей же было всего двадцать!  Маленькая, совсем одна. Лицом к лицу со зверем. С бешеным псом! А за ее спиной никого…

Цербер на миг представил себя на месте Ангелины, и не по себе стало ему. Что может  почувствовать человек, сидевший в полной темноте и смотрящий, как убивают родных, любимых? Видит их окровавленные тела?  Она сильная, раз всё это выдержала.  Ведь могла запросто сойти с ума…  Но что будет, если она узнает еще несколько тайн о своем прошлом?  Даже думать не хочется…

Эта бесконечная любовь к Дамиру… Погано на душе  Цербера становится от мысли, что та хрупкая, невероятно чувственная девчонка спала с ним, представляя перед собой другого. Каждое слово, написанное в блокноте, расплывается перед глазами.

 «Наваждение? Иллюзия? Или моя фантазия?»

– Только я не понимаю, что она нашла в том парнишке? Она красивая такая… А он… Совсем ей не подходил! А знаешь, что мне больше всего нравится в ней? – усмехается, допивая виски из бокала. Не дожидается ответа от Цербера, продолжает: – Она беззащитная такая… Но упрямая! Даже если сжечь заживо, не пикнет. Молча сгорит.  Вот этот ее характер сводит меня с ума… Сильная женщина. Независимая.

Независимая… так ли это?

– Но ты ее не любишь… – не выдерживает Цер. – Иначе не стал бы бить посреди каких-то псов.

Распутин поднимает взгляд на Цербера, смотрит так, будто пытается прочесть мысли. Понять, почему посмел винить его…

– Я из-за нее братом пожертвовал. Вычеркнул его из жизни! – серьезно заявляет, наполняя бокал очередной порцией спиртного. – А она… Она пошла и легла под другого. Мало того, сказала, что беременна. От того гада! Су-у-у-ука!!! Ты найдешь его мне!

Цербер скрипит зубами. Сжимает руки в кулаки. Разжимает. Тянется за оружием, так и хочется наплевать на всё и застрелить Распутина. Пусть и самого Цербера убьют, зато Ангелину никто не найдет. Амиль не позволит.

Но его снова останавливают слова. На этот раз не те, которые сказал его самый близкий друг…

«Я живу лишь для этого… Чтобы в один прекрасный день застрелить его собственными руками», – цитата Ангелины.

– Я думал, твой брат мертв, – наигранно удивился Цербер, хоть и знал, что его брат избежал правосудия. Прячется в чужой стране. – Разве нет?

– Нет, – говорит Распутин. То ли спиртное заставляет его признаться, то ли сам открыться хочет, и рядом, кроме Цербера, никого нет… – Скрывается.

Отлично. Еще один повод ударить под дых Распутина. Нужно найти его брата!