Ангел Экстерминатус

— Все пошло вразнос, Ульрах. Мы сражаемся с мерзавцами, клянусь, сражаемся до сих пор, и не без результатов. К тому же, есть еще и другие: мы установили связь с двадцатью пятью боевыми ячейками. Мы перекрываем вражеские пути снабжения, мешаем их продвижению, нарушаем коммуникации. Мы уже убили тысячи предателей, соотношение потерь как никогда выросло в нашу пользу, но я не уверен, что этого достаточно. Не уверен, как бы поступил примарх, и это… это меня пугает.

Тиро был поражен, что сказал такое вслух, так как думал, что давно уже избавился от этой вредной эмоции. Страх был уделом простых смертных, но его душой завладеть не мог — благодаря десятилетиям тренировок, психологической обработки и строжайшей дисциплины. Тиро доводилось сталкиваться и с чудовищными ксеносами, и с ордами зеленокожих, жаждавших искромсать его моторизованными топорами, и с ужасными созданиями эфира, которые с воплями пытались прорваться сквозь границу между варпом и реальностью. Тиро сражался и с ними, и со многими другими врагами без всякого страха, но он боялся, и вправду боялся неизвестности будущего.

— Может, нам следует вернуться на Терру, перегруппироваться вместе с остальными легионами? Или нужно оставаться здесь, где мы ведем настоящий бой и действительно убиваем врагов? Мы — Раздробленные легионы, и мы причиняем урон противнику, но достаточно ли велик этот урон? Я не знаю ответа, не знаю, как можно сражаться без уверенности. Раньше эту уверенность обеспечивали ты и примарх, но как нам быть теперь?

Его железные пальцы сжались в кулак.

— Кровь Азирнота, ты нужен нам, Ульрах. — Тиро разжал ладонь и ударил ею по стеклу.

Контейнер отреагировал на это мерцанием и гудением стазисного поля. Прозвенел предупреждающий сигнал, и на терморегуляторах зажегся красный огонек.

Гаруда вспорхнул в воздух, издав при этом резкий крик на бинарном коде, от которого череп Тиро пронзила боль. Он отодвинулся, обеспокоенный. Неужели он помешал работе какой-то жизненно важной системы? Как узнать, может, стоить позвать Атеша Тарсу?

Красный сигнал погас, и Тиро с облегчением выдохнул. Абсурдно даже думать, что внутри стазисного поля может что-то измениться.

— Видишь, это эмоции. Мы все на грани срыва, Ульрах. — Тиро встал и принялся мерить шагами зал. — С тех пор как Феррус… После Исствана мы начали терять эффективность и контроль, и я не знаю, как это остановить. Ульрах, мы теряем то, что делало нас великими. Раньше железная воля наполняла наши сердца, но теперь она… она ржавеет и крошится.

Тиро остановился у торца контейнера и наклонился вперед, опираясь локтями на закругленные края. Он глубоко вздохнул, и в этом вздохе чувствовалась тяжесть, накопившаяся за долгие месяцы партизанской войны на севере.

— Меня готовили не к такому. Я буду сражаться и дальше, и мы пустим кровь врагу, но можем ли мы выиграть эту войну? Я не уверен.

Тишину нарушали лишь гул механизмов да постукивание когтей по крышке контейнера. Тиро вглядывался в размытый силуэт человека внутри, того, за кем он сотню раз шел в бой. Состояние Брантана — это не жизнь, а ее бледное подобие. Он как замороженный труп, ждущий дня, когда неведомый археотехник извлечет его из-под вскрывшихся слоев льда.

— Знаешь, раньше мы, насколько помню, никогда так долго не беседовали. Если бы ты не был заперт в этом гробу, ты не стал бы слушать и половины моей болтовни, а дал бы мне хорошего пинка и приказал взять себя в руки. Сказал бы, что я как дурак позволяю слабой плоти влиять на разум. И правильно сказал бы.

Гаруда постучал серебряным клювом по стеклу, и Тиро выпрямился с тихим смешком, который совершенно не соответствовал его мрачному настроению.

— Да, ты прав. Пора идти, капитану нужен отдых.

Он ударил кулаком по нагруднику, исчерченному боевыми шрамами, а затем вытянул руку, чтобы механический орел мог на нее запрыгнуть. Однако птица отошла и опять постучала клювом по стеклу. Как Тиро ни подзывал орла, тот упорно отказывался подходить. Да, у механического создания бывали свои необъяснимые прихоти — если такое слово можно применить по отношению к автоматическому устройству, — но сейчас орел проявлял совершенно не свойственное ему упрямство.

— Иди сюда, — приказал Тиро. — Сейчас же.

Птица даже не шевельнулась.

Он потянулся к орлу, но Гаруда клюнул его руку, и клюв, потрескивающий электричеством, распорол железо латной перчатки, словно силовой клинок. Тиро отдернул руку, но не успел выругаться: он заметил, что привлекло внимание птицы, но вначале не понял, что именно он видит.

Мозг отказывался принимать факты, но чем дольше он смотрел, тем труднее становилось отрицать увиденное.

Брантан, как обычно, лежал неподвижно, застыв в объятиях Железного Сердца, похожего на цепкого механического паразита. Конечности его были все так же изувечены, торс все так же обезображен четырьмя воронками от попаданий масс-реактивных снарядов.

Нет, не четырьмя.

Тиро видел только три раны.

Глава 12 ОСАДА ДВОРЦА ВКУС РАЗВРАТА ГЕНЕРАТОРЫ ПОМОЩНЕЕ