— Вот именно поэтому: не терплю твоих истерик, которые ты мне закатываешь с регулярной периодичностью, а ещё не хочу слышать имя «Жанна» никогда. И перестань истерить, иначе выгоню.
— Кто это был у тебя, когда я пришла? — уже миролюбиво спросила Алёнка.
Она не умела долго злиться на брата.
— Сестрёнка, если быть предельно честным, то ты не пришла, а влетела, как ужаленная муха. Был Миха. Печёрин Михаил Львович собственной персоны. Не узнала?
— Нет. Он изменился, хотя я не рассматривала. Я не хочу видеть рядом с тобой никого из Печёриных. Они приносят только несчастье, — резко произнесла Алёнка.
— Нет! Не лезь в мою жизнь, Алёна! Тебе никто не давал на это право, — строго и серьёзно произнёс он. — И не было бы несчастья, если бы ты тогда не решила помочь одной из своих подружек. Извини, сестрёнка, но главное мое несчастье — это ты, — и Сашка улыбнулся сестре.
— Да пошёл ты к чёрту, — Алёна резко подскочила и направилась к выходу.
— И тебе не хворать, Алёнушка.
28
Утром Милка проснулась от такого знакомого с детства запаха блинчиков. Из кухни доносились голоса. У тёти Глаши был гость.
Милана оделась и вышла на кухню:
— Доброе утро.
— Доброе утро, сбежавшая невеста, — посмеялась тётя Глаша.
На кухне за столом, боком к ней, сидел мужчина. Мила посмотрела на него с интересом. Очень представительный, седой, хотя… У Миланы перехватило дыхание, когда он повернулся и посмотрел на неё и их взгляды встретились. Милана увидела два тёмно-зелёных изумруда на его лице.
Он заметил её смятение.
— Здравствуй. Ты и есть Милана?
Милана не могла вымолвить ни слова, просто утвердительно кивнула в ответ.
— Значит, это тебя так самоотверженно защищал Сашка, — он рассматривал Милану очень внимательно и неторопливо, разбирая её своим взглядом на молекулы, забираясь ей под кожу.
Рука тёти легла на его плечо.
— Эрик, не надо так с девочкой. Что твой Сашка в неё влюбился, она не виновата, как и в том, что дочь своих родителей.
Он накрыл хрупкую руку тёти своей большой ладонью.
— Извини, Глафирушка, погорячился.
Милана поборола свою робость и теперь с интересом наблюдала за тётей.
— Милана, познакомься. Это Эрнест Григорьевич, отец твоего Демона.
— Почему Демона? — не смог скрыть удивление мужчина.
— Не знаю, — тихо ответила Милка, пожав плечами и застенчиво улыбаясь, — из-за глаз, наверное.
— Ладно, дамы. Давайте завтракать и поехали. Сейчас ещё утренние сумерки, на камерах будет плохо видно, кто вышел из подъезда.
Они позавтракали втроём и поехали в загородный дом Эрнеста Григорьевича. Миланкину машину оставили на стоянке у тётиного дома.
— Пусть думают, что ты здесь, — пояснила тётя. — Дольше искать будут.
Загородный дом Сашкиного отца Миланке понравился, двухэтажный, кирпичный, с красивой центральной лестницей и ажурными решетками балконов и лоджии. Вся территория завалена снегом, расчищена только стоянка для машины у главного входа в дом.
Эрнест Григорьевич провёл дам в дом. В доме было тепло, пахло уютом, пирогами и ещё чем-то очень приятным и родным. И это тепло и уют так нежно окутывало, обволакивало, что Милке захотелось сесть в кресло у камина и не двигаться.
— Милана, для Вас спальня на втором этаже. Пойдёмте, покажу.
Мужчина легко взял сумку Миланки, провел её на второй этаж и показал спальню.
— Извините, гостей не ждал. Располагайся в спальне Сашки, устраивайся и ждём тебя внизу.
Эрнест Григорьевич водрузил сумку на кровать и ушёл, прикрыв за собой дверь и оставив Миланку одну. Милана оглядела комнату.
Эта спальня Милане напомнила их спальню в Сашкином доме, здесь было всё просто и очень просторно. Стены, просто пролаченное дерево, создавали определённый уют. Мебель, большая кровать, прикроватные тумбочки, массивный шкаф, выполнена из массива дерева, скорее всего на заказ. На полу большой фиолетовый ковер с длинным ворсом. Кровать заправлена фиолетовым, в тон ковру, покрывалом. Окно в пол увенчано белоснежным тюлем и фиолетовыми портьерами.
Милана прошлась по комнате и проскользила рукой по ее убранству, подошла к окну и посмотрела в него. Окно выхолило в сад. По дорожке сада прогуливались тётя Глаша и Сашкин отец. Милана ещё утром заметила, как эти двое смотрят друг на друга, с каким-то трепетом во взгляде.
«А почему они до сих пор не вместе? Интересно… Нужно у тёти Глаши спросить, ведь она давно одна живёт», — подумала Милана. И отошла от окна. Ей стало неудобно подсматривать за тётей.
Миланка подошла к кровати, легла и уткнулась носом в подушку. От неё исходил лёгкий Сашкин запах. Миланка закрыла глаза. Немного полежала. Подумала. Почему-то сейчас она не верила Алёнке. Теперь ей не удастся разлучить их с Сашкой.
«Если я не нужна Демону, то пусть он сам мне это скажет», — решила Милана. Решительно встала с кровати, разобрала сумку с вещами, переложив их в шкаф, немного потеснив Сашкины вещи на полке, переоделась и спустилась вниз.
Весь день Милана провела с тётей Глашей и Эрнестом Григорьевичем.
Мужчина попросил ещё раз всё рассказать, попытался понять, что произошло и почему Милана сбежала.
— Милана, я всё понимаю, но почему ты не рядом с Сашкой?