Читаем Ангел и фляга (СИ) полностью

Бо Бенсон: Привет, мой дорогой друг. Я пишу тебе это письмо в надежде на то, что ты меня поймешь, и поймешь правильно. Я не буду детально описывать тебе свое мнение насчет жизни и смерти, добровольной и не очень, сейчас это не самое главное. Итак, ближе к делу, амиго.

Допустим, на твое сообщение откликнулось несколько людей. Ты в курсе, что одно время на «НТВ» был сюжет об этом сайте, о ее хозяйке. Если ты мудрый парень - а я уверен, что ты мудрый парень - ты должен предполагать, что данный сайт, так и множество других сайтов подобной направленности давно курируются спецслужбами. Этот сайт - подавно, поскольку сообщения в прессе подвергаются анализу.

Конкретно в Москве - управлением “К” (бывшее управление “R”), насчет остальных регионов точно сказать не могу.

Итак, допустим, что в твое мыло обратился человек с характерными подростковыми оборотами речи, и он (а лучше путь будет она, мальчики это любят) выражает восхищение твоими идеями, входит в доверие. Вы перебрасываетесь фотками, созваниваетесь даже. Все мыло, все разговоры тщательно фиксируются. В случае, если вы думаете умереть вместе конкретно у кого-то или в каком-то месте, вас будут ждать суровые ребята из соответствующего отдела. Вся вина ляжет на самого старшего из вас - возможно даже, на тебя - в случае, если что-то найдут. Яд, например. Что-то, что позволит тебе уйти из этого мира безболезненно и легко, прихватив заодно пару-тройку жизней.

Раскрутка, документация, вещдоки - это будет твое, старик. И десять лет ментовки, без уютной комнаты с компутером, десять лет такой жизни, что тебе придется поверить в бога - для того, чтобы молить его по ночам о скорой смерти. В случае, если тебе дадут спокойно спать, а на зонах с этим туговато.

Плюс могут сильно пострадать люди, которые находятся здесь, видели твое письмо и при этом ничего не сделали. Разумеется, сайт также будет стерт. Некому будет кого-то спасать, некому будет кого-то не спасать.

Не с кем будет контачить - а если дальнейшие попытки буду продолжаться, то хмурые ребята их управления “К” будут это сечь. Интернет - он же ведь для всех, не так ли, амиго?

Далее. Я хочу, чтобы ты понял, что я тебе не угрожаю. Я просто рассказываю тебе о банальных вещах, потому что не рассказать тебе о них значит обречь тебя на геморрой, который будет гораздо тяжелее того, что ты имеешь сейчас. Я людям геморроя не желаю.

Просто подумай. Флеймить можешь тут, а можешь у меня в мыле - так лучше всего.

Kes: Да мне все равно. Никто не сможет никогда заткнуть мне рот. Я мало что понимаю во всем этом, но лопухнуться тоже на вряд ли получиться. Тут понимаете, речь идет о продуманной акции (совсем даже не подстрекательство). Я не собираюсь никого затаскивать в мир иной вместе, просто мне хочеться найти реальных людей для обсуждения и проведения мыслей в действие. А по поводу правоохранительных органов я сам это довольно хорошо знаю, но на то и создан закон, чтобы … И кто не рискует … сами знаете … Может звучит немного наивно конечно..

Бо Бенсон: Здравствуй еще раз, амиго. Никто не ставит целью заткнуть тебе рот. Я просто разложил тебе картинку того, что тебя может ожидать, а уж что там будет дальше - тебе решать, не мне. В общем, есть над чем подумать. Вот и славно. Думай, коли охота. Ну, а коли неохота, дык и не думай. И вообще не об том речь … зачем тебе уходить-то? В чем, по-твоему, заключается жуть этой жизни, что ты решил покинуть ее в столь продуктивном возрасте? Уйти без боли, говоришь … нет, не бывает такого. Бывает только меньшая и бОльшая боль.

Для того, чтобы не лопухаться, нужно знать, с кем имеешь дело. Тут, видишь ли, тоже ведь не лопухи сидят. Сидят-сидят, не сомневайся.

Насчёт продуманной акции … ты хоть сам понял, чего сказал-то, Кес? Это звучит примерно так: “Да не, народ, вы чо - я реально тут никого никуда не подстрекаю, просто я ищу народ, для того чтобы найти способ уйти без боли и под моим идейным руководством помереть”. Масло масляное, асфальтовый асфальт, зелёная зелень. И, знаешь, это будет довольно трудно объяснить хмурым ребятам из мест, столь презираемых народными массами.

По поводу ментов … это звучит наивно до тех пор, пока ты не попал. Кто не рискует, тот не пьет шампанское. Но и от кувалды в лоб никто гарантию не даст.

***

Неожиданно в наш с Кесом разговор включился Лом. И ещё несколько человек с форума.

***

Lom: И тебе привет, хотя честно говоря не испытываю симпатии к людям, продвигающим свои бредовые идеи как общеизвестную истину. По поводу твоей теории насчёт большей или меньшей боли - опять же, голословное утверждение, я однажды уже чуть не ушел, при чем случайно, особо того не желая, но все было очень качественно, и возвращаться совсем не хотелось.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Документальное / Биографии и Мемуары
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное
Отцы-основатели
Отцы-основатели

Третий том приключенческой саги «Прогрессоры». Осень ледникового периода с ее дождями и холодными ветрами предвещает еще более суровую зиму, а племя Огня только-только готовится приступить к строительству основного жилья. Но все с ног на голову переворачивают нежданные гости, объявившиеся прямо на пороге. Сумеют ли вожди племени перевоспитать чужаков, или основанное ими общество падет под натиском мультикультурной какофонии? Но все, что нас не убивает, делает сильнее, вот и племя Огня после каждой стремительной перипетии только увеличивает свои возможности в противостоянии этому жестокому миру…

Айзек Азимов , Александр Борисович Михайловский , Мария Павловна Згурская , Роберт Альберт Блох , Юлия Викторовна Маркова

Фантастика / Биографии и Мемуары / История / Научная Фантастика / Попаданцы / Образование и наука