Ангел иллюзий

Под эти раздумья добрались на место назначения, и наш пепелац въехал через раскрывшиеся перед нами ворота на огороженную территорию. Судя по частичным декорациям на открытых пространствах и многочисленным крытым ангарам, мы прибыли на местный аналог Голливуда. И атмосфера здесь сразу ощущалась особенная, давно мне известная и привычная. Если судить по смещению уровней построек, всё это располагалось на пологом склоне. И не удивлюсь, если отсюда имеется хороший вид на весь город.

Наружу вышел я первым и долго ждал, пока выберутся статисты со своими железяками. Один из них (вроде как бригадир) остался, вместе с водителем проверяя возможную порчу на сиденьях и боковой обивке. Претензий не последовало, но уйти вслед колонны своих, которые по очереди входили чинно в какой-то барак, бригадиру не дал водитель:

– Постой! – и кивнул в мою сторону. – Парню нечем рассчитываться.

Я изобразил на лице непонимание, многозначительно потряхивая курточкой в руке. Мол, обещал ведь бутылку. На что последовали короткий смешок и ехидный вопрос:

– А деньги у тебя есть?

Чего не было, того не было. Что я и показал всеми понятными жестами.

– Вот и я так подумал, что надо помочь парню, – продолжил водитель разговор с бригадиром. – Как думаешь, получится у него отхватить денежку, если он в конце очереди твоей шарашки пристроится?

Тот раздумывал недолго:

– Хм! А ты знаешь, может и проскочить на авось! Только пусть свитер свой снимет да мою вязку с мечами в руках держит. Бухгалтер ведь и в самом деле не по спискам выдаёт, а каждому на рыло. Режиссёру плевать, а посторонние здесь не ходят.

И уже мне, повелительно:

– Снимай свитер и бери мой тюк. И вот, покажешь этот талон. Заслужил, если честно, своими прыжками и кульбитами, когда тебя фикси разыграл. Ха-ха! Повеселил народ!

«Ага! Значит, ту прыщавую недоросль Фикси зовут? – пронеслась в сознании мимолётная радость. – Надо будет запомнить, вдруг и мне оказия подшутить над ним подвернётся?…» – но это я так, просто подумал, с пониманием полной бесперспективности своей мести.

Вообще-то я должен кланяться в ножки подобным благодетелям и уж никак не оспаривать их приоритетные подсказки и распоряжения. Поэтому и не стал возражать, шустро сбросил свитер и потянулся рукой к связке оружия.

– Э-э-э! – протянули мои благодетели удивлённо в два голоса. – Что за диковинная одёжа?

– Сын привёз… Откуда-то очень издалека, – чистосердечно ответил я.

– И по-каковски тут написано? – глядели они на меня, как на «Квадрат» Малевича. Или как на «Мону Лизу». Но ещё больше их поразило упоминание о ребёнке. – Чей сын? Парень, ты о чём?

Это навязчивое обращение ко мне стало раздражать. Ну какой я им парень, если каждого из них старше? Водителю под сорок, бригадиру чуток меньше на вид. А мне-то уверенных пятьдесят! Имели бы уважение к моим сединам!.. Или здесь так принято обращаться к «дяде»? И как выкручиваться? Что отвечать?

Начал с «по-каковски»:

– Английскими буквами писано. Но сам я читать на таком не умею… А сын… так он это…

Замялся, подбирая правильные слова и растерянно блуждая взглядом по сторонам. Помогло то, что оба зрителя меня несколько бесцеремонно развернули к себе спиной, разглядывая картинку, сделанную с помощью прямой печати на ткани. А я увидел своё лицо в отражении на лобовом стекле автобуса. И первое, что захотелось сделать, – это в панике воскликнуть:

«Это не я!»

Непроизвольно потрогал лицо, состроил несколько гримас. Покрутил нос. Ущипнул себя за щёку. Жёстко почесал подбородок, на котором отсутствовала сегодняшняя щетина. Начало пробиваться какое-то воспоминание. Присмотрелся уже совсем иначе к рукам: грязные. Когда в нырок ушёл под коровой да потом по земле крутнулся, испачкался солидно. Как только в лепёшки коровьи не угодил? Но даже под разводами непритязательной грязи удалось увидеть самое главное: кожа-то однозначно принадлежит не мужчине солидного возраста. Явно ручки помолодели-то!

Ну и лицо стало вполне узнаваемым. Первый шок прошёл, и я уверенно опознал самого себя, но молодого, примерно в двадцатилетнем возрасте. Или ещё моложе? То-то мне так легко и привольно дышится. И двигаюсь свободно, словно летать собрался. И бегал я от иллюзорного медведя с прытью молодого зайца.

Да и сейчас, глядя на мои ужимки, благодетели душевно рассмеялись:

– Ты глянь на него, как клоун себя ведёт!

– Ага! Ему только в цирке выступать. Ха-ха-ха!

Тоже мне, нашли паяца! Но главное, что вроде про сына больше не вспоминают. Вроде… А, нет, вспомнили:

– Так что с сыном-то? – пришлось выкручиваться на ходу:

– Да сын… этой, сестры старшей. А она… того, вот малой со мной и рос… Мм… как сын родной и племяш…

Похоже, что объяснение не прошло, но и застаиваться собеседникам было некогда:

– Куртку лучше набрось на себя, – посоветовал бригадир, – и пристраивайся в конец очереди. Суй талон в окошко уверенно, может, и проскочишь… Но если что, мы с тобой не знакомы!