Ангел иллюзий

– Благоярск – второй город по величине и по значимости в империи Великая Скифия. Пролива Беринга не существует. Аляска – благодатный и цветущий сад. Именно там существует широкая дорога с материков индейцев на материк Евразии. Здешняя империя – чуть ли не самая сильная в мире благодаря наибольшим земельным пространствам, количеству населения в четыреста двадцать миллионов и общему количеству фикси-прокси: чуть больше полутора сотен. У тех же египтян, покоривших почти всю Африку, сто тридцать с небольшим. У империи Инков – сто сорок. У Иберийской империи – сто двадцать. Полюса холода находятся чуть южнее Гренландии и чуть южнее Австралии.

Это если всё объяснять и оперировать географическими названиями моего родного мира. Но многие топографические обозначения не совпадали. Зато очертания материков и большинства островов оказались совершенно идентичны. Это я понял по иллюстрациям в разных журналах, календарях и каких-то гороскопах, коих оказались в стражницкой солидные стопки.

Ну и главный вывод удалось сделать самостоятельно и довольно быстро: в данном мире, очень похожем на мой родной, ось вращения планеты оказалась значительно изменённой. Или оставалась в прежних, изначальных параметрах со времён палеолита. Ведь и у нас имелась теория, утверждаемая многими учёными на Земле, что наша планета изменила ось вращения после какой-то катастрофы. Получается, что здешней катастрофы не было?

Именно на попытках выяснить этот исторический момент наш научный симпозиум, состоящий из вопросов и ответов, оказался прерван самым брутальным образом. По окнам помещения прошёлся яркий луч автомобильных фар. Подскочившая к окну Палия присмотрелась и сразу заголосила:

– Имперская стража! Две машины! Ой, быть беде!..

– Надо Вячеслава спрятать! – задёргалась вскочившая на ноги Герена.

– Нет! Найдут! – сразу осекла её напарница. – Выводи его задами. Покажи, куда бежать меж сараев. Пусть уходит по ручью! – и уже бросившись ко мне, протягивая куртку, свитер и остальную одежду, настоятельно стала твердить: – Мы тебя не видели и не знаем! Если поймают – ты выбрался по столбам сам. Беги! Переоденешься уже в лесу!

Естественно, у меня и мысли не мелькнуло спорить или как-то торговаться со своей спасительницей. Как я прекрасно понимал, этот подлый фикси по имени Клюннер в порыве своей низменной мстительности и тёток не пощадит. С его-то возможностями и привилегиями! Так что лучше будет для всех, если меня сочтут съеденным крокодилами. Ведь не просто так сюда местная полиция высшего ранга примчалась. Могло прозвучать обвинение, что я похитил телохранителей этого урода и убил их. Или что там ещё эта тварь прыщавая придумала, чтобы обвинить неугодного ему человека?

Бежал изо всех сил, проклиная спадающие с ног тапочки, полную темень вокруг и мешающий ворох одежды в руках. Как только не падал на каждом шагу? Да не переломал себе руки-ноги? Мог и без глаз остаться, наткнувшись пару раз на ветки какого-то кустарника. Скорей всего, меня выручал слабый отблеск от поверхности мелкого ручья, впадающего в перестроенное под ферму озеро. Именно по этому отблеску и ориентировался, добираясь к лесу. И уже на опушке, потеряв обе тапки, вынужденно остановился для облачения в свои одёжки.

При этом оказался чуть выше покинутой местности и смог рассмотреть, что же творилось на ферме. Судя по количеству фонарей, там человек двадцать копошилось, производя не только обыск в самих помещениях. Ещё и в месте моего падения в болото уже покачивалась некая конструкция в виде понтонной секции, с палубы которой баграми пытались выловить нечто из грязной жижи. Но самое главное, что лая собак не слышно: значит, по моему следу с ищейками не пойдут.

«А ведь при таком старании могут что-то и найти! – распереживался я, присматриваясь к копошению в районе дощатого настила. – Те же куски одежды или обувь… Посчитают, прикинут хобот к носу и сообразят, что одного куска мяса не хватает. После чего возьмут тёток за горло, и те во всём сознаются… Или не сознаются?… Судя по сложившемуся впечатлению, женщины они правильные, понимающие и упорные. Сами настаивали, что молчать надо как партизанам. Но ещё больше беспокоит другой вопрос: зачем этот Клюнер поднял такую шумиху вокруг меня?»

Рассуждая логически и учитывая гнилую душонку прыщавого фикси, ему ведь только и следовало, что промолчать о случившейся трагедии с телохранителями. Наверняка он думает, что от меня ничего не осталось, как и отсутствие свидетелей его порадовало. Или он засомневался из-за грозного окрика и выстрела сторожа? И решил обелить своё имя со стопроцентной гарантией? Потому что иного объяснения случившегося приезда имперской стражи найти не получалось.

Жаль, что подслушать сейчас нельзя переговоры между служивыми из этой самой имперской стражи. Уж они точно с недовольным ворчанием работают на вонючем болоте, поминая недобрыми словами того, кто их заставил копаться в этой жиже на ночь глядя. А может, и проклинают? Я бы и сам наслал какое-нибудь убойное проклятие на виновника всех этих неприятностей. Если бы умел…