Ангел-истребитель

– Уже двенадцатый час подряд ты сидишь, приклеившись к этой штуковине, – объявила Никки. – Чего-нибудь уточняешь или просто ищешь порнуху?

– Я бы не назвал это порнографией, – поправил ее Джек. – "Гнусность" – вот более подходящее слово.

Отстранившись от ноутбука, он потянулся. Затекшая шея наградила мозг острым уколом боли.

– Ох, черт! – простонал он, моргая.

Подойдя, Никки положила ладони на его плечи и впилась большими пальцами в трапециевидные мышцы.

– Тебе бы слегка расслабиться, – сказала она. – У тебя тут узлы размером с мячики для гольфа.

Закрыв глаза, Джек постарался прогнать из тела напряжение. А перед его мысленным взором все проносились картинки, виденные на сайте: расчлененные тела, груды отрубленных голов, подробные описания убийств и нанесенных увечий. Помотав головой, он открыл глаза.

– Не могу. На этом сайте есть уголки, куда я пока не заглядывал.

Руки Никки сползли с его плеч.

– А еще тебе обязательно нужно поесть. Давай же, меня тошнит от сухого пайка. Пойдем посидим в нормальном ресторане.

– Я совсем не голоден.

– Ну а я голодна. И ненавижу есть в одиночестве.

Он наконец сдался, поскольку дальнейшие споры, казалось ему, не стоят затраченных усилий. Любые бытовые проблемы больше их не стоили; Джек перестал бы принимать душ или бриться, если бы Никки не напоминала ему об этом. Пища была топливом, сон – простым провалом сознания. Иногда он забывал помочиться, пока мочевой пузырь не наливался болью.

Никки выбрала ресторанчик под названием "Шантарелль" – французское бистро в районе Капитолийского Холма в Сиэтле. Она также настояла на том, чтобы поехать туда на такси.

Ресторан оказался маленьким, тихим, уютным. Почему-то во всем этом Джеку мерещилась какая-то фальшь; он то и дело оглядывался через плечо, словно пытаясь различить истину под покровом иллюзии.

– Прекрати, Джек. Я из-за этого нервничаю.

Никки попросила посадить их в укромном месте; метрдотель провел их к столику в дальнем углу зала. В ресторане сидели еще две парочки, но те устроились у окна, неподалеку от входа.

Джек уселся спиной к стене.

Подошел молоденький официант, наполнивший водой бокалы. Восемнадцать лет, не более, азиатские черты лица. Джек задумался, играет ли тот в видеоигры.

Меню было коротким, цены – высокими.

– Не смотри на цифры, – сказала Никки. – Я угощаю.

– Конечно. – О финансах Джек в последнее время не вспоминал. Уже три года он жил на страховку, не имея ни малейшего понятия, сколько денег осталось. Видимо, это выяснится, когда сумма на его банковской карточке истает окончательно.

– Так. Наверное, я попробую салат "Цезарь", – задумчиво протянула Никки. – Интересно, они готовят его прямо на столиках? Ты когда-нибудь пробовал?

– Нет.

– Это действительно здорово. Они и заправку делают здесь же, у тебя на глазах: давят анчоусы, взбивают яйцо... Ничего свежее и быть не может.

Давят. Взбивают.

Джек ничего не ответил.

Когда подошел официант, Никки попросила бокал хорошего красного вина. Джек только покачал головой. Для него пить в надежде развеяться – то же, что пытаться залить огонь струей бензина.

– Сегодня наше специальное блюдо – свиные медальоны с абрикосовым...

– Несите.

Испепелив его взглядом, Никки добавила:

– А я съем салат "Цезарь" и лобстера.

– Очень хорошо.

Когда официант удалился, они продолжали сидеть в неловком молчании. В последние два года Никки и Джек не расставались ни на день, разделяя такие интимные моменты жизни, какие и не снились большинству супружеских пар, – но ни разу даже не поцеловались. Их связывали вместе ненависть и одиночество, а вовсе не любовь.

– Скажи, разве здесь не лучше, чем в каком-нибудь "Бургер-Кинге"? – спросила наконец Никки.

– Еще бы.

– Я... – она пыталась придумать, что бы сказать. – Я ходила сегодня по магазинам. Видела действительно хорошие туфли.

Джек ответил ей пустым, отсутствующим взглядом В ответ она не сводила с него глаз, в глубине которых пряталась мольба. Этот немой стон не сразу, но достиг его сознания.

– Вот как. Это... хорошо. Очень хорошо.

– Да. Да, и продавались совсем дешево.

Долгая пауза.

– А какие они были? – осторожно спросил Джек.

– Что? А, это были лодочки. Красные с черным лодочки на невысоком каблуке.

– Понимаю, – попытался улыбнуться Джек. – Думаю, они тебе пригодятся.

– О да, – в голосе Никки зазвенел металл. – Сдается мне, это именно то, что нужно, чтобы завладеть вниманием очередного психопата, которого мы потом сведем в могилу пытками.

– Я не это имел в виду.

– Да ладно, забудь, – фыркнула Никки. – Сама не знаю, что это на меня нашло. О чем я думала? Несколько часов подряд пытаться делать вид, будто я живу нормальной жизнью?.. Дерьмо собачье. Я шлюха тридцати пяти лет, а в товарищах у меня – серийный убийца, и у нас с тобой нет других тем для разговора за столом, которые не задевали бы ничьих мозолей? Башмаки. Гребаные башмаки.

– Туфли-лодочки, – поправил ее Джек. – На невысоком каблуке.

С секунду она смотрела на него в упор, но затем рассмеялась. Он пытался заставить себя рассмеяться тоже, но выжал только сухую улыбку.