Ангел из Сетубала

– У тебя там будет возможность узнать всю правду о своих друзьях, подругах, родственниках. И не всегда эта правда будет приятна для тебя.

Дверь в палату отворилась, и легкой скользящей походкой вошла медсестра. За собою она катила кресло-коляску.

– Поехали, Андрей, покатаемся, – сказала она приветливо.

– Куда?

– В Летний сад, – улыбнулась Любовь Васильевна. – На процедуры, конечно.

– А эта колымага зачем? Я бы и сам дошел.

– Конечно дошел бы, но не сегодня.

Она подкатила кресло к моей кровати, и я с ее помощью перебрался в него.

Мы выехали из палаты в широкий, длинный коридор. Медсестра неторопливо везла кресло. Перейра со скучающим видом шел позади.

А у меня не выходила из головы история, рассказанная мне Ангелом. Моя буйная актерская фантазия рисовала ее в ярких красках, с мельчайшими деталями, душевными переживаниями. Я как будто бы сам проживал чужую жизнь. И вдруг неожиданная мысль острой стрелой вонзилась мне в мозг. Я чуть было не закричал, обращаясь к Перейре, но вовремя спохватился. Любовь Васильевна была рядом. Опять подумает, что у меня не все дома.

Часа через два, после лечебного массажа и соляных ванн, Любовь Васильевна привезла меня в палату. Сказав мне, что через час принесет ужин, она бесшумно удалилась.

– Слушай, Диего. Я все думаю о твоей жизни, – начал я издалека.

Перейра остановился и удивленно уставился на меня.

– И что?

– Короткая у тебя жизнь получилась, но очень яркая и трагическая.

– Такая уж получилась. Могла быть и лучше. Да ладно, все прошло.

Он махнул рукой и прошелся по комнате.

– Я вот о чем подумал, Диего. А тот клад на острове… Его заграбастал Ван Хайден?

– Нет, – коротко ответил Перейра.

– Клад до сих пор лежит на острове?

– Конечно.

– И ты помнишь, где он лежит?

Голос мой слегка дрогнул, выдавая мое волнение.

– Ангелы ничего не забывают.

Перейра подозрительно уставился на меня.

– Нам с тобой срочно нужно ехать на Багамы. Прибрать к рукам клад. Немедля!

– Ты сначала из больницы выпишись, – растерянно произнес Перейра.

– Выпишусь! Это такая удача. Мой ангел-хранитель – бывший пират. А пока я тебя вижу, мы должны поехать на остров и приватизировать сокровища. Что добру пропадать? Слушай, Диего, сколько сейчас может стоить этот клад?

– Не знаю, – пожал плечами Перейра.

– Ничего не знает. Что ты за ангел? Двоечник.

Диего состроил обиженное лицо и проговорил:

– Я с тобой в детский сад ходил, в школу, в институт. Я читаю те книги и газеты, какие читаешь ты. Смотрю по телевизору те же передачи, что и ты. Я знаю столько, сколько знаешь ты. Если я двоечник, то только потому, что двоечник ты. Если бы я был ангелом-хранителем у академика, я бы знал столько, сколько знает он.

Перейра обиженно отвернулся от меня и подошел к окну. Возникла пауза.

– Ну так как насчет клада? – вкрадчиво спросил я после паузы.

Диего молчал.

– Что, тебе жалко, что ли? – продолжал канючить я.

Перейра повернулся ко мне.

– Мне не жалко. Мне этот клад, что козе баян. Просто я не знаю, что мне делать? Меня не учили этому. Четких инструкций на этот счет не было. Ты меня вообще не должен видеть. А ты меня видишь, разговариваешь со мною. Да еще просишь помочь тебе в меркантильных делах.

– Но это же ненадолго, заживет моя гематома в голове, и ты снова станешь недоступным для меня. Но, если уже так случилось, нужно использовать этот случай. Помоги, Диего!

– Не знаю, имею ли я на это право. Буду думать.

Он наморщил лоб, заложил руки за спину и стал ходить по палате из угла в угол. Я терпеливо следил за его перемещениями. Наконец он остановился у кровати и посмотрел на меня.

– Формально я не нарушу кодекса ангела-хранителя, если укажу тебе, где лежит клад. Но какое-то сомненье все-таки гложет меня.

– Отбрось все сомненья, Диего! Ты же солдат удачи! – воскликнул я.

– В прошлом. Вот что, Андрей. Мне нужно посоветоваться с моим Куратором.

– Кто это?

– Ангел из Верхнего Лика. Он контролирует мою работу.

– Ну так, советуйся.

– В общем, утром ты будешь знать ответ.

– Ладно, потерплю до утра. Слушай, Диего, а у твоего Куратора белые одежды?

– Белые. Еще какие белые!

Перейра мечтательно прищурил глаза, вероятно, представляя себя в таких одеждах.

***

Утром меня разбудил звон тарелок. Я открыл глаза. Палата была залита солнечным светом. Я взглянул в окно, на небе – ни облачка, и только солнечный блин сиял, стремясь к своему зениту.

Любовь Васильевна сгружала с тележки на тумбочку тарелки с омлетом, с овсяной кашей, со сдобными булочками. Из чайника она налила кипяток в стакан, в котором уже лежал пакетик чая и долька лимона.

Я сладко потянулся.

– С добрым утром, Любовь Васильевна!

– Доброе утро, Андрей!

Она улыбнулась своею немного грустной улыбкой.

– Сегодня, правда, хорошее утро. А вы молодец. Хорошо поспали.

– Это после вчерашних процедур. Да и вообще я поспать люблю.

– Просто вы на поправку идете. Это хорошо. Завтракайте, Андрей. Сегодня вас ждет несколько интересных процедур. Приятного аппетита!

Медсестра вышла из палаты.

Я покрутил головой, ища глазами Перейру.

Тот прогуливался взад-вперед в дальнем конце палаты.

– Ну что, Диего? Что сказал твой Куратор? – без предисловий, начал я.