Ангел из Сетубала

Так думал голландец, и от этих мыслей в душе у него становилось тепло, уютно и радостно. Но человек предполагает, а Бог располагает. В феврале месяце, поздним вечером, голландец возвращался из трактира в изрядном подпитии. Не доходя до дома несколько десятков метров, с ним снова случился приступ. Он потерял сознание и упал в сугроб. Время для него остановилось.

Утром обледеневший труп Ван Хайдена нашел местный дворник. Через два дня голландцу исполнилось бы тридцать семь лет.

Глава 5

Вот я и дома. Две недели моего заточения закончились. После выписки из больницы меня встретили родители и привезли домой. В квартире – чистота и порядок. Старички мои постарались и привели в образцовый вид мою берлогу. Вообще-то, квартира была их, но в прошлом году они наконец достроили свой дом во Всеволожске и переехали жить туда.

Большую часть первого этажа занимает мастерская отца, рядом – кухня и гостиная с террасой. На втором этаже – три спальни и два санузла. Отец давно мечтал о таком жилище, чтобы можно было работать, не выходя из дома. Он у меня скульптор. А мама – редактор в одном из издательств.

Вообще, они у меня хорошие, самые лучшие, и не потому, что отдали мне свою трехкомнатную квартиру на 8-й линии Васильевского Острова, и не потому, что в год окончания мною института они подарили мне симпатягу «Пежо 308», совсем не поэтому. А почему, я сам не знаю, даже если бы они мне ничего никогда бы не дарили, я бы любил их не меньше, чем сейчас. Просто за то, что они у меня есть, и за то, что они меня любят.

Я сижу на своем любимом диване, перевариваю украинский борщ и вкуснейшие фаршированные перцы, приготовленные моей мамой. В животе – приятная тяжесть, а по всему телу елеем растекается истома. Хорошо. Гонорар за фильм мне уже перевели на счет. Таких больших денег я еще никогда не получал. У меня больничный лист на два месяца, так что идти на работу в театр не надо. Правда, кое-когда придется приходить в поликлинику на процедуры, но это мелочи жизни. Так что я свободен как птица и богат как Гарун-аль-Рашид.

Вечером позвоню своей любимой Леночке. Соскучился я без нее. Да и две недели воздержания дают о себе знать. И, пожалуй, на той неделе сделаю ей предложение. Теперь деньги на свадьбу у меня есть. Завтра куплю ей колечко, приглашу в ресторан и просто, как бы мимоходом, скажу ей: «Давай поженимся». Девушка она красивая, я ее люблю, что еще нужно для начала новой жизни. Она, кстати, и сама мне не раз намекала на это.

Представляю, как она обрадуется. До потолка будет прыгать и визжать как поросенок. А как будет поросенок женского рода? Да и родители тоже будут рады. А то последние года три, когда мне звонит мама, первый ее вопрос – что я сегодня кушал? А второй вопрос – когда ты женишься? И тут же она приводит железный, на ее взгляд, аргумент, что, когда моему папе было столько лет, сколько мне, он уже был женат, и у них уже был ребенок. Ну то есть, я. Да, так я и сделаю, осчастливлю Леночку.

От этих мыслей мне стало еще уютнее. В квартире была тишина и покой, лишь из кухни доносилось негромкое урчание холодильника.

– Прямо как мой кот Мурзик мурлычет, – подумал я. – Кстати, надо поехать к родителям и забрать котяру назад. Загостился он что-то у них.

Голова моя клонилась к груди. Лень пудовыми гирями повисла на всех моих членах. Почему лень женского рода?

– Спать. Спать. Спать.

Я протянул руку за подушкой.

– Ты бы телевизор включил, Андрей, – услышал я над своим ухом.

От неожиданности я вздрогнул. Ангел! Я на какое-то время забыл о нем.

– Какой у тебя противный голос. Ты еще живой, Перейра?

– Ангелы не умирают. Телевизор включи.

– Зачем?

Язык мой еле ворочался во рту.

– Там сейчас по Пятому каналу дневные новости начнутся.

– А это ничего, что люди спать собирались?

– Ничего. Ты под телевизор очень хорошо дрыхнешь.

Это была правда, телевизор действовал на меня как снотворное, и редкий фильм или шоу я досматривал до конца.

– Что интересного в новостях? – спросил я и зевнул.

– Как что? – возмутился Перейра. – Обстановка в мире. В стране. Ход пенсионной реформы.

– Ты что, на пенсию собрался, Диего?

Перейра сморщился.

– Телевизор включи.

– Заладил, как дите малое: «Включи да включи».

Я встал с дивана и пошел к тумбочке за пультом. Пока искал пульт, сон прошел.

– Смотри, любопытный ты наш.

Я нажал красную кнопку на пульте.

– Я не любопытный, а любознательный, – поправил меня Перейра.

– А, все равно!

Я махнул рукой.

– Нет, не все равно, – упрямо проговорил Диего. – И очень плохо, Андрей, что тебя ничего не интересует.

– Почему не интересует? Интересует.

Я отправился на кухню, чтобы сварить себе кофе. Перейра шел за мною.

– Что тебя интересует? – не унимался он.

– Ну, много чего…

Я описал рукой круг, который должен был означать широкий спектр моих интересов.

– Ничего тебя не интересует, кроме двух вещей. Где взять денег и с кем бы переспать.

– И что? Это жизненная необходимость, друг Диего, без этого нельзя.

– Вот скажи мне, Андрей. Когда ты в последний раз прочитал хорошую книгу? Дешевые детективы в мягких обложках не в счет?