Ангел-хранитель

– Вася… Я вот что подумала. И смерть того, другого ребенка, и подмена должны были происходить в один день – тот самый, когда служанка Коробовых принесла нам нашу малышку. Я завтра же наведу в больнице справки.

В тот день, о котором говорила Анна, в больнице скончалось трое младенцев – две девочки и мальчик. Две девочки… Анна поняла, что ей нужно увидеть документы – заключения врачей, справки о родителях. Она быстро придумала предлог: одна родившая недавно женщина хочет подать прошение о пособии на ребенка-инвалида, просит дать ей справку. Анечку Лукашову-Лобанову знали в больнице более десятка лет, никто и не подумал усомниться в ее словах. Она получила доступ к документам и скоро знала, что одна из умерших девочек не была новорожденной – ей шел уже третий месяц, она родилась с сильной травмой головы и чудом прожила свой недолгий срок. Ее, конечно же, на подмену взять не могли.

Вторая девочка родилась накануне, а умерла в тот самый день! Ее мать привезли из ночлежки без сознания, а когда женщина очнулась, ребенок уже умер. В тот же день роженица совершенно незаметно куда-то исчезла, оставшись безымянной. В справке написано было лишь: «Женщина 16–17 лет, крайне истощенная»

Когда Анна прочитала эту скупую запись, у нее заболело сердце. Обездоленное существо, сама еще дитя! Так ко всему прочему, у нее еще и мертвого ребенка крадут!

Впрочем, остановила сама себя Анна, у нее ли? Хорошо бы проверить, убедиться. Два дня она вела осторожные разговоры вокруг да около – с сестрами, няньками, уборщицами. На третий день в приемном покое пожилая прибиральщица сама заговорила с ней.

– Какое вы доброе дело сделали, Анна Дмитриевна! Господь вас наградит! Брошенного ребенка взять, это не каждый на такое способен.

– Спасибо, Авдеевна, на добром слове.

– А я тут давеча как раз говорила одной женщине: какая нищенка или гулящая и не хочет дитя, а рожает, а добрые люди хотят, да не судьба. Вот и у нас Анна Дмитриевна Лобанова с мужем – обеспеченные, образованные люди, какое б воспитание хорошее могли б предоставить дитю, а вот – Бог не дал…

– Так и сказали?

– Да. Или зря болтала? – испугалась прибиральщица.

– Нет, Авдеевна, ничего, – успокоила ее Анна. – Может, как раз ваши слова до Бога и дошли… А когда разговор-то этот был?

– Во вторник минувший, – припомнила Авдеевна. – Я ведь ей почему про нищих да гулящих говорила? Потому как раз, что девчонку молоденькую из ночлежки привезли. Она родила девочку, а зачем ей-то ребенок нужен?

У Анны сильно забилось сердце. И даже голос слегка дрогнул, когда она спросила:

– Это какой ребенок? Что умер потом?

– Да, он. Может, и лучше, что помер. Что бы та бедняга с ним делала. А то работает – я как раз случайно видела на соляных складах эту Глашу.

– Значит, вы с той женщиной разговаривали, когда ребенок у Глаши уже умер?

– Нет, еще живой был. Хотя доктор сразу сказал: не жилец, скоро помрет. Я той женщине так и сказала: если выживет младенец – вот и помогите им.

– О чем это вы? – не поняла Анна. – Какая помощь?

– Так ведь та женщина сюда пришла от каких-то своих богатых господ. Говорит: «Мои господа хотят помочь какой-нибудь матери с младенцем – бедным, одиноким…» Она сюда в приемный покой пришла, а я ее к главному врачу направила. Она потом и пошла, но долго со мной говорила.

– Интересно… От каких господ – не сказала?

– Нет… Сама, видно сразу, не из господ, а в услужении у них. Молодая, но не слишком. Востроносенькая, кудряшки завитые.

Когда Лобановы сложили все сведения, собранные за последние дни, у них сомнений не осталось: их приемная дочь – княжна Берестова. И Анна дрогнувшим голосом спросила у мужа то, что должна была спросить:

– Что же будем делать, Вася? Может, заявим в полицию?

Он улыбнулся печально, покачал головой:

– Я каждый день об этом думаю. Но, Аннушка, чего мы добьемся? Скорее всего – шишек на свою голову, если не хуже. И даже неоспоримое доказательство – родимое пятно – опытные адвокаты смогут объяснить случайным совпадением. Нужно нам это? А девочке? Не окажется ли ее жизнь под угрозой?

Анна подошла к ширме над дверным проемом, заглянула в соседнюю комнату, где кормили девочку. Оглянулась с сияющими глазами:

– Нет! Ничего не нужно! Это наша дочь!

Василий Николаевич тоже подошел, обнял жену, глянул через ее плечо в комнату:

– Наша… А все угрозы от нее мы отведем…

15

Лобановы спешно уезжали. Куда – об этом старались говорить как можно меньше. Объясняли свой отъезд просто: пусть их дочь не знает о том, что она им не родная. Останься они здесь – непременно кто-то проговорится, ребенок услышит… А на новом месте никто не будет знать, что девочка – приемная.

Люди понимали их, соглашались: да, это верное решение. Об истинной причине знали только Лобановы.

– Пока Коробовы знают, у кого растет девочка, над ней висит дамоклов меч. Если уедем отсюда – они не станут нас искать. Во-первых, придется объяснять: зачем? А это для них опасно. А главное: коль нет ребенка в поле зрения – то словно бы и совсем нет. Это психология.