Ангел-хранитель

Но она все еще не двигалась. Потом спросила тихо:

– Викентий Павлович… А что ожидает Тамилу Борисовну? Какое наказание?

Петрусенко пожал плечами:

– Могу сказать только одно: суровое.

Вдруг девушка закрыла ладонями лицо.

– Нет, я не хочу!..

Викентий Павлович и Глафира переглянулись. Женщина тут же обняла девушку за плечи, прижала к себе. Подняла взгляд на следователя: в нем были печаль и понимание. Он тоже понимал чувства Елены, но все же сказал:

– А если бы она сумела свои планы осуществить?

– Но ведь не сумела… – словно выдохнула девушка.

И послушница тихо поддержала ее:

– Господь не допустил…

– А убийство мужа?

– Вы думаете, это она? – спросила княжна.

– Доказательств пока нет, но я уверен – она.

– Тем более… – Но вдруг девушка резко вскинула головку. – Но пойти к ней мы обязательно пойдем. Скажем, что все знаем. И пусть посмотрит на меня!

…Тамила Борисовна сидела за письменным столом. Она была одета в элегантно-строгое платье – не черное, траурное, но темно-синее, без украшений. Да, она постарела прямо на глазах, но уже чувствовалось, что воля и властность вернулись к ней, что она взяла себя в руки. Если вчера Викентию Павловичу подумалось, что этот зверь уже не в состоянии кусаться, то нынешний вид Коробовой встревожил его. Впрочем, она, конечно же, даже не подозревала, что ее ждет, – а это многое меняло. Наверняка Тамила Борисовна за ночь проанализировала все свои действия, все, что может быть известно полиции, и уверилась, что она в полной безопасности.

Когда все они вошли без приглашения в ее кабинет, брови женщины гневно сошлись у переносицы. Но через мгновение она, видимо, решила сменить гнев на милость, ведь в доме произошло чрезвычайное событие.

– Господин Петрусенко! – Она сконцентрировалась на нем, игнорируя двух женщин. – У вас есть новости? Неужели пойман убийца моего мужа?

В ее голосе явно слышалась ирония. Викентий Павлович не стал ни здороваться, ни извиняться.

– Можно сказать и так: убийца нам известен, а значит, и пойман. Да вот какая деталь! На его счету есть и другие преступления. Послушайте, это интересно.

И он обернулся к сестре Аглае.

– Посмотрите на меня, – женщина сделала несколько шагов вперед. Теперь она стояла у самого стола, глядела прямо в глаза Коробовой. – Нет, вы никогда раньше меня не видели, а все же знаете… Семнадцать лет назад вы выкрали тельце моей дочери, чтобы похоронить ее под чужим именем. А это имя вы тоже украли – у живой девочки! Но вот мы нашли с ней друг друга и теперь пришли к вам сказать: ничего у вас не вышло! И княжна Берестова жива, и князь Всеволод тоже жив, хотя вы так старались убить его!

Коробова молчала. Викентию Павловичу даже показалось, что она не поняла, что ей говорят? На какой-то миг он вдруг испугался: а вдруг все не так, вдруг эта женщина совершенно ни в чем не виновна, все – невероятные совпадения и собственные его фантазии?.. Но это была лишь мгновенная вспышка сомнения. Нет, одернул он себя, никакой ошибки! И в эту минуту Коробова поднялась.

Она смотрела мимо сестры Аглаи, на ту, которая в ее сознании все еще оставалась гувернанткой. Под взглядом немигающих глаз с огромными зрачками девушка медленно подняла подбородок, поправила на виске локон. Она молчала и тоже не отводила взгляд и вдруг еле заметно улыбнулась, приподняв брови, словно спросила: «Так что же?» Только тогда Коробова вскинула ладонь к губам и произнесла непонятные слова:

– Вот он, ангел-хранитель! Живой и неживой…

И засмеялась хрипло. Но тут же оборвала смех, обошла сестру Аглаю, словно неодушевленный предмет, остановилась напротив Викентия Павловича.

– Эта сцена вам удалась! Ведь вы ее режиссер?

Словно человек, с благодарностью принимающий заслуженную похвалу, Петрусенко прижал руку к сердцу и склонил голову.

– Всего лишь последнего акта. Но куда мне тягаться с вами! Вы сочиняли и ставили эту трагедию много лет. Мне хотелось переиграть концовку. Но вы не дали, сами решили сыграть главную роль. И вот – убийство под занавес…

Тамила Борисовна вдруг быстро и суетливо оглянулась вокруг. Вновь задержала взгляд на девушке, прошептала:

– Елена…

А потом громко сказала:

– Мне кажется это все просто комедией. Прощайте…

И стремительно вышла из кабинета.

Женщины растерянно переглянулись. Но Викентий Павлович успокоил их.

– Не переживайте! Она уже ничего плохого не сделает. И никуда не денется.

Он обнял сестру Аглаю и Алену за плечи, сказал ласково:

– Все плохое – в прошлом. Пойдемте к нашим мальчикам… Елена, князь Всеволод уже знает, что вы – его сестра.

Девушка прижала руки к груди:

– Мне страшно…

Через холл они пошли к выходу на веранду. Петрусенко задержался, подойдя к приставу.

– Госпожа Коробова проходила здесь? – спросил он.

– Да, пошла туда, – пристав указал на центральную дверь. – Очень торопилась… Ее надо было остановить?

– Ничего! – Викентий Павлович махнул рукой. – Успеем.

И быстро вышел на веранду следом за женщинами.