Ангел-Хранитель 320

Его рота, точнее, два ее взвода так и осталась в паре кварталов отсюда. Ее остатки добивали два дня. Последними утихомирили снайперов. Чужие снайперы действовали как духи смерти, профессионально и неотвратимо. То, что он до сих пор жив — просто невероятное стечение обстоятельств. Ему повезло, что он не сделал ни одного выстрела, переползая от укрытия к укрытию, пока коптеры поддержки утюжили улицы в напрасной попытке подавить огневые точки. Две его предыдущие позиции превратились в горящий щебень вместе с домами, в которых находились. В одном из этих домов остался его напарник. Все было тщетно. В этом поганом городишке стрелял каждый камень. Маленькие солдаты стояли на своих позициях насмерть. И неизменно побеждали, когда машина огневого превосходства давала сбой. Вся тактика вышколенных имперских войск при действиях против этого странного противника летела к чертям. Одинаковые солдаты не поддавались панике, не отступали под шквальным перекрестным огнем. Они продолжали сражаться, когда их офицеры погибали под огнем снайперов. Они не обращали внимания на плотный огонь прикрытия и даже будучи ранеными, точно били из руин по перебегающим имперцам. Они умирали десятками. Их можно было убить, но нельзя — победить. Они просто не признавали смерти.

Имперцы косили их, как на стрельбище. И сами гибли один за одним, оставшись без поддержки среди развалин. Подоспевшая авиация противника похоронила остатки роты. А вслед за нею — и батальон. Посуда мелко дрожала от мощных разрывов на окраине. Рев штурмовиков над головой сливался в сплошной, непрекращающийся адский концерт. Несколько часов непрерывного тотального истребления. На месте плацдарма, наверняка, земля спеклась на несколько метров вглубь. Никакая ПВО была не в силах остановить эту армаду.

Накамура ждет. Негоже самураю умирать, не выполнив приказ. Его приказ — прикрывать возвращение взвода.

Он ждет. Он терпелив, как змея. Он пьет воду экономными глотками. Часами лежит, не шевелясь. Винтовка — продолжение его тела. Он изучил окружающий район до мелочей. Знает, где расположены пулеметы. С точностью до метра может указать сектора их обстрела и мертвые зоны. Знает график прохождения патрулей, время смены караулов, маршруты мобильных групп, время прибытия групп усиления. Видит лохматые тряпки вражеского снайперского поста напротив. Его он снимет в первую очередь. Он не умрет, не выполнив приказа. Отец будет гордиться его верностью. Пусть его сын стал солдатом чужой страны, но он погибнет, как подобает члену клана Накамура. Его дух несгибаем, как у одинаковых уродцев у дома напротив. Он готов к смерти.

Два зеленых значка загораются на тактической карте. Все-таки он ждал не зря. Его взвод возвращается. Заноза. Непоседливый, мягкий интеллигент, который скорее умрет, чем выкажет слабость. Хороший парень. Конечно, его Триста двадцатый с ним. Значок помаргивает оранжевым. Зацепило его, беднягу. Самурай рад, что Сергей смог выбраться. Он прикроет его с удовольствием. Он ждет вызова. Снайпер напротив словно чувствует его взгляд через прицел. Враг медленно шевелится, осматривает окружающие дома. Через электронику его не взять. Накамура уже убедился: эти ребята видны только через оптику. Движется экономно. По миллиметру в минуту. Высший класс! Самурай гасит мысли, превращаясь в подобие камня.

— Заноза — Самураю. Нужна поддержка, прием. — Голос Сергея глух и неузнаваем.

— Здесь Самурай. Рад тебя слышать. Где ты?

— Подземный коридор, дом в ста метрах от тебя, ориентир «тридцать пять». Со мной Триста двадцатый и офицер космофлота. Коридор уходит влево. Похоже, они кольцами замыкаются вокруг насосных станций. Дальше под землей не пройти. Патронов почти нет. Мне надо пройти перекресток, в подвале выход в следующую систему туннелей.

— Понял тебя, Заноза. По моей команде выбирайся в подвал, готовься выйти. Как скажу — рви через улицу. Через минуту пройдет мобильная группа на броне. Потом я сниму снайпера. Снаряды есть?

— У КОПа с десяток фугасных. У меня немного осколочных в подствольнике.

— Напротив, с твоей стороны, пулемет. Первый этаж. Мне отсюда не достать. Если сможешь их поджарить — пройдешь. Внутри дома до отделения легкой пехоты. Рассеяны по дому. Где располагаются — не знаю. Остальных я положу. Сейчас тишина. Патруль на подходе.

Они молчат, слушая только стук сердец. Оба понимают, что разговаривают в последний раз. Минута тишины — последнее, что они могут сказать друг другу.

Время вышло. Накамура плавно выбирает свободный ход курка. Эта сволочь напротив уже смотрит на него! Поздно, уродец! Щелчок выстрела сдувает пыль со стола. Куча тряпок вздрагивает и исчезает из вида.

— Серж, выходи в подвал. Через тридцать секунд бей по пулемету и вперед.

— Принято, Исидо. Иду.