Ангел-Хранитель 320

— Заноза — Бульдогу-главному. Ответ отрицательный. Обеспечить наведение не могу. В районе Лима-Зулу много гражданских. Огонь по площадям невозможен. Предлагаю использовать точечные удары.

Пауза. Треск помех.

— Бульдог-главный — Занозе. Плохая слышимость. Обеспечьте наведение авиации. Лима-Зулу высота 3–5. Скоро тебя вытащим. Держись.

— Заноза — Бульдогу-главному. Огонь поддержки — ответ отрицательный. Повторяю — отрицательный. В районе Лима-Зулу гражданские лица.

— Бульдог-главный — Занозе. Не слышу тебя. Обеспечь наведение авиации. Лима-Зулу высота 3–5. Переключаю на воздушную поддержку. Конец связи.

— Все ты слышишь, сволочь, — горько говорит Сергей в пустоту. — Тебе свой батальон дороже, не хочешь бойцов класть. А я крайним буду. Будет дежурное «из — за ошибки корректировщика имеются случайные жертвы среди мирного населения».

Он уже не знает, кого ему больше жаль. Тех, голодных, озлобленных, зачумленных и запуганных до скотского состояния бедолаг, на которых он выведет маркер целеуказателя? Или других, вышколенных, организованных, смертельных, что через час начнут выпрыгивать из «вертушек» под огнем снайперов? Тех, в развалинах, он и не знает вовсе. Они для него чужие. Сытые бараны из «Стилуса», жирующие на чужих костях. Они его ненавидят и презирают. А эти? Эти свои. Друг за друга и за него костьми лягут. Их так воспитали. И его тоже. Так кому он служит? Кого он обязался защищать? Империю? Так вот же она, среди развалин, дерется из-за огрызков. У кого спросить совета? Гадство, да когда же пройдет эта голова!

Он не выдерживает, вставляет картридж со свежей заправкой для автодоктора. Гаснет мигающий индикатор на такблоке. Доктор радостно раз за разом ширяет бедную просоленную спину. Лезут на лоб глаза. Мир сразу обретает четкость. Вот только соленый привкус во рту.

Плевать.

— Послушай, Серж, — доносится сзади. Стейнберг. Смотрит так, словно Сергей уже покойник. Неужели все так плохо? — Если не знаешь, как поступить, делай, как приказано. Старая армейская мудрость. Иначе с катушек слетишь.

— Конечно, Карл. Сделаю, как приказано, — кивая головой, как китайский болванчик, отвечает Сергей.

— Обнаружен противник, — сообщает Триста двадцатый. — От пятнадцати до двадцати единиц легкой пехоты. Удаление триста метров. Квадрат восемнадцать, район отметки восемь. Двигаются в нашу сторону.

— Ну, вот и гости, — равнодушно принимает новость Сергей. — Это за нами, парни.

— Заноза, здесь Игла. Поступил в твое распоряжение. Ретрансляторы в районе Лима-Зулу сброшены. Связь устойчивая. Ожидаю распоряжений.

И почему у всех пилотов голоса, как у радостных идиотов? Или это высота так на мозги действует? А может, это их от фирменной пилотской дури так плющит?

Сергей устраивается среди камней поудобнее. Через туннель их взять проще. Но где они тут среди развалин вход найдут? Значит, полезут сверху, через пролом. Ну-ну, ублюдки. Давайте. Мобильная пехота спускается с неба и жалит насмерть. Сейчас он оторвется за все. Накамура, ау! Слышишь меня? Это за тебя… Давай, считай ублюдков. Господи, кайф-то какой!

— Заноза — Игле, — облизывая внезапно пересохшие губы, начинает Сергей. — Передаю код подтверждения…

— Здесь Игла. Статус подтвержден, не трать время.

— Принято. Сколько вас?

— Весь состав «Нимица» тут, — отвечает пилот. — Все, что остались. Поквитаться пришли. Тебе хватит.

— Понял, Игла. Над городом низко не ходи — ПЗРК на каждом углу, не считая тяжелой пехоты. В районе порта — батарея ПВО.

— Принято. Что дальше?

— Для начала вокруг меня подчисти. Тяжелым не бейте, сижу неглубоко. Квадрат 18. Между отметками «шесть» и «восемь». Ориентир — мой передатчик. Пехота, до взвода. Огонь по готовности.

— Принято, Заноза, квадрат 18. Сигнал вижу. Отправляю подарок. Готовность — минута.

— Ловите, ублюдки… — шепчет Сергей в потолок. — Триста двадцатый, Карл. Приготовиться к удару с воздуха.

С неба приближается раскатистое шипение. Совсем нестрашное, как шелест волны на пляже. Шипение переходит в оглушающий многоголосый свист. Мгновенье тишины. С треском рвутся простыни над головой. Много простыней. Камни под животом шевелятся, как огромные черепахи. Что-то с грохотом падает в глубине туннеля. Журчит под полом неунывающий ручеек-пофигист. Штурмовики делают заход за заходом, утюжа развалины, пока КОП не сообщает об уничтожении целей.

Сергей переносит огонь в район позиций минометчика. От непрекращающегося грохота говорить без шлема становится невозможно. Оставив Стейнберга в туннеле, Сергей вслед за Триста двадцатым выбирается на поверхность.

— Жди тут, дружище, — инструктирует он лейтенанта напоследок. — Или сам вернусь, или пришлю кого-нибудь за тобой. По всему, что не светится зеленым — стреляй. Если что, зови меня по пятому каналу. И не подведи меня. Не дай себя шлепнуть.

— Спасибо тебе, Сергей. Не волнуйся, не подведу. И это… не подставляй задницу.

— Делаешь успехи, лейтенант, — смеется Сергей. — Как выберемся, попрошу за тебя. Глядишь, и возьмут курсантом к одному моему знакомому. Кнут его имя. Обожает таких чистеньких мальчиков.