Ангел-Хранитель 320

Он обводит комнаты внимательным взглядом. Сейчас он дорого бы дал за любое напоминание, что он когда-то был не один. Хоть что-нибудь! Забытый на столике планшет Магды. Тюбик ее бесцветной помады на широком подоконнике. Нарисованное пальцем на запотевшем зеркале сердечко. Ничего нет. Все стерильно.

Он долго плещется в душе. Слава богу, война не отменила горячую воду. Медленно одевается. Новая броня все еще пахнет складом. Тщательно чистит пистолет. Перебирает и рассматривает патроны. Надо бы зайти к оружейнику, пристрелять. Зеркало зыркает на него незнакомым взглядом. Этот взгляд что-то знает про Сергея. Что-то, чего не знает он сам. Он спускается по лестнице в сумрачный вечер. Интересно, кабаки работают? Работают, работают, подтверждает таксист. Только закрываются за час до комендантского часа, в одиннадцать. После наступления комендантского часа по всем, не имеющим специального радиожетона, стреляют без предупреждения. Позавчера патрульные застрелили пьяного матроса — не успел спрятаться на ночь в массажном салоне.

Тусклая красная лампочка перед замазанной серым дверью. Как знак протеста против унылой серости — до блеска начищенная широкая ручка. Пузатое черно-белое существо на погашенной вывеске едва проглядывает сквозь сгущающийся сумрак. Пронзительный крик над головой все тот же. Надо же. Тут многолюдно. Глядя снаружи, не скажешь. Все так же светится стена-аквариум, возится за стойкой Мустафа. Все как раньше.

Угрюмый морпех у стойки. Пьяненький. Значит, и с этим все еще порядок. В упор разглядывает Сергея.

— Ты без значка и без повязки, — наконец, изрекает детина. Броня делает его еще больше. — Ты не на службе?

— Нет, — отвечает Сергей. Поднимает лицевую пластину.

— Тогда это бар для морпехов. Только для морпехов, — морпех делает ударение на «только». Заслоняет проход.

— Я знаю, — Сергей спокойно смотрит пьяному в глаза. — Посторонись, браток.

Морпех, как скала. Застывает с приоткрытым ртом. Таращится на тусклый шеврон на рукаве. Маленькая трудяга-пчела, чуть выше ее — темно-красные нашивки за ранения. Замазанные маскировочной мастикой планки наград на груди — сразу и не различишь. Невзрачный знак «За участие в рукопашном бою». Сержантские петлицы.

— Ты к тому же и сержант. Это бар для рядовых.

— Знаю, — повторяет Сергей.

Делает шаг навстречу морпеху. Тот нехотя сдвигается в сторону, что-то недовольно бурчит. Сергей не обращает на него внимания.

Бармен смотрит на него с вежливой улыбкой. Не узнает.

— Я так изменился, Мустафа?

Понимание медленно проступает на растерянном восточном лице. Неуверенная улыбка.

— Серж? Ты?

Сергей улыбается. Снимает перчатку. Пожимает узкую ладонь.

— А ты кого ждал?

— Тебя не узнать. С повышением! Выпьешь чего-нибудь?

— Спасибо, я ненадолго. Магда тут не появляется? Ее коммуникатор не отвечает.

Улыбка Мустафы медленно гаснет.

— Нет, Серж. Не появляется.

— Жаль, — никак не может понять Сергей. — Есть тут кто-нибудь из ее взвода?

Мустафа прячет глаза.

— Серж, давай, я тебе налью чего-нибудь покрепче? А?

— Садж! — басит над ухом давешний морпех.

Сергей поворачивает голову. Морпех уже не кажется пьяным.

— Ты Магду ищешь? Дока из второго полка?

Сергей кивает. Верзила внимательно смотрит ему в глаза, отводит взгляд. Нипочем не скажешь, что убийцы-морпехи умеют стесняться.

— Не ищи ее, садж. Накрылась Магда.

Сергей берет протянутый Мустафой стакан. Опрокидывает в себя, не ощущая вкуса.

— Давно?

— Пару недель тому, — отвечает морпех. — Их транспорт над морем сбили. Весь их взвод накрылся.

Сергей прислушивается к себе. Малыш, Дуболом, Санчес, Крыша. Нет, не то. Ничего не отзывается внутри. Всех поминать — сопьешься. Еще один осколок моста рушится в пропасть. Почему-то Сергей ничего не чувствует. Нет, все же прав Кнут. Трудяга-доктор вырезал у него внутренности и вшил вместо них кусок холодной стали.

— У тебя Имперский крест? — удивляется бармен. — Да еще медаль «За доблесть»? Что же ты молчишь? Таким людям у нас все бесплатно. Заказывай, не стесняйся. Император платит.

Он смотрит в улыбающееся лицо Мустафы. Подавляет в себе внезапно вспыхнувшее желание разбить ему морду.

Магда.

Он гонит от себе видение гибкой сильной фигуры, лавирующей между столиками с разряженными куклами. Шрам на ее бедре, такой чужеродный на нежном женском теле.

Магда.

Он пьет с морпехами виски. Отказывается от закуски. Отвечает на вопросы. Что-то кому-то обещает. Его уважительно слушают, кивают в знак согласия. Боевые шлемы на столе — как груда драконьих яиц между сталактитами бутылок. Тонкая нить под ногами. Нить отделяет его от пустоты.

Магда. Теперь и ты. Почему?

Перейти бы по этой ниточке на тот берег. Пьяным не пройти. Упадешь.

Неведомая сила вытаскивает его из-за стола.

— Мустафа, у тебя нет чего-нибудь от пьянки? — с трудом спрашивает он бармена.