Ангел-Хранитель 320

Кто-то грубо трясет Сергея за плечо. Он вываливается из сна. Осоловело щурится на нависающего над ним человека. С трудом приходит в себя. Вот это гость! Лейтенант Карпентер собственной персоной. Китель с петлицами танкиста сидит на особисте, как на корове седло. Словно на статисте с низкобюджетной голостудии.

Своими снулыми, как у рыбы, глазами, он пристально смотрит на Сергея, бесцеремонно усаживается на край его чудо-ложа.

– Ну что, солдат, поговорим? – спрашивает лейтенант.

– Сэр, вы нарушаете правила поведения посетителей и вредите здоровью пациента, – вмешивается Саманта. Ее голос тих, но побелевшие губы выдают ее напряжение.

– Пожалуйста, оставьте нас одних, – не оборачиваясь, приказывает особист.

– Сэр, я не имею права. Я обязана находиться рядом с пациентом, – твердо заявляет Сэм. Ее колотит. Девушка сцепляет руки за спиной, скрывая нервную дрожь. Она смотрит на Карпентера так, словно он – говорящая болотная гадюка.

– Не стоит меня злить, сестричка, – эсбэшник через плечо окидывает девушку своим фирменным, «неживым» взглядом.

Сэм стоит, ни жива ни мертва. Упрямо наклонила голову. Кусает губы. Сейчас грянет взрыв.

Особист кладет на грудь Сергею небольшую коробочку. Нажимает на ней единственную кнопку. Ложе окутывается сиреневым мерцающим туманом. Полная непроницаемость для всех видов наблюдения. Зашкаливают показатели диагноста, сбитого с толку вихрем наводок.

– Сэр! – Сэм срывается на крик. – Вы вредите здоровью пациента! Немедленно отключите свой прибор!

Тишина. Слабое бормотание из сиреневой дымки. Ее не слышат. Медсестра закусывает губы. Делает шаг к кровати. Останавливается в раздумье. Быстро выходит из комнаты. У входа в палату дежурит жующий резинку капрал с выражением крайней подозрительности на выбритой до синевы морде. Смотрит ей вслед. Сэм ощущает, как его похотливый взгляд ощупывает ее ягодицы. Она стремительно мчится в ординаторскую.

– Я же говорил, мы еще встретимся, солдат, – тем временем сообщает Сергею лейтенант. Достает из нагрудного кармана сигару. Не спеша срезает ее кончик крохотной гильотинкой. Закуривает.

Сергей морщится от едкого дыма. Что-то холодное зарождается в районе желудка, ледяным комом поднимается к груди. Особист не вызывает ничего, кроме отвращения. Похоже, лейтенант о себе другого мнения. Привык внушать страх. И ведет себя соответственно. Нагло и свысока. Не тут-то было, парень. Здесь вам не тут. После Эскудо у Сергея что-то не то с субординацией. Совершенно не то.

А еще он помнит всю свою жизнь до мельчайших деталей. Спасибо восстановительным процедурам.

– С вашего позволения, я сержант, сэр, – неприязненно сообщает.

– Ага? – вяло улыбается особист. Выпускает в лицо Сергею струю дыма. – Мои поздравления. Скажи, сержант, в своей последней командировке не случилось ничего странного?

– Конечно, сэр.

– Что именно?

– В меня палили все, кому не лень. Мне это показалось странным.

– Сэр, – напоминает лейтенант.

– Да, конечно. Извините, сэр.

– И все таки, – понижает голос лейтенант, – Поведение врага, язык, жесты. Вам ничего не показалось неправильным?

– Я не оканчивал школу контрразведки. И не обучен по движению бровей определять, о чем думает собеседник. Вся эта ваша высокая философия, столкновение интересов, борьба противоположностей и прочие шпионские материи – не мой профиль. Меня учили стрелять, когда видишь врага, а не интересоваться у него паролями и явками. Наверное, мне попался какой-то не такой противник. Некультурный. Он тоже не старался поразить меня интеллектом. Как правило, эти ребята просто пытались меня грохнуть. Спрашивайте, что вас конкретно интересует, господин лейтенант. Я устал и спать хочу.

– Ты будешь спать, когда я тебе разрешу, – замечает особист. – А интересует меня многое. Начну по порядку. Прежде всего, меня интересует, как это ты умудрился выжить один из батальона. Довольно странно, правда? Все гибнут, в том числе опытные ветераны, а зеленый новичок выбирается с царапинами. Так же странно, что твои противники тоже русские, как и ты. Вдвойне странно, что, наводя авиацию, ты угробил кучу гражданских, а после из этого района вновь начинает действовать противник. Твое, так называемое, ранение тоже вызывает много вопросов. Ты идешь навстречу тяжелой пехоте и остаешься жив, тогда как в роте морской пехоты, находящейся в обороне, – шестеро убитых и более десятка раненых. Думаю, дружок, мы с тобой очень о многом можем поговорить. И спать ты теперь долго не будешь. Очень долго!

Лейтенант пристально смотрит на ошарашенного Сергея. На нем уже другая маска. Теперь он следователь, которому все известно. Он диктует преступнику перечень его прегрешений, в общем-то, не ожидая признания. Ему и так все ясно. А хочет преступник или нет смягчить свою участь – это его личное дело. Он, лейтенант, лишь может поспособствовать в этом, ежели возникнет такое желание. Он торопится подсечь попавшую на крючок рыбу. Склоняется над Сергеем. Дышит ему в лицо вонючим дымом. Хватает его за подбородок. Орет.