Ангел-хранитель

К ужину Саша опоздал. Все уже допивали чай, когда он, умывшись и переодевшись, явился к столу. Потому отцу и дяде он успел только рассказать о замечательной игре в баскетбол. Потом мужчины ушли в мастерскую дяди Вадима, а Саша еще долго рассказывал маме о своих новых друзьях.

– Знаешь, мы с Лодей и Аленкой…

– Ты зовешь взрослую девушку, воспитательницу, просто «Аленкой»? – удивилась Людмила.

– Но, мама, князь, то есть Лодя, сам ее так зовет, но только чтоб никто-никто этого не слышал. Это их секрет, как будто они члены какого-то тайного общества. И мне тоже разрешили.

– А ты нам всем секрет и выдал! – подразнила его Люся.

– Но, мама! – Саша покраснел, одновременно смутившись и рассердившись. – Вы – другое дело! Ведь вы там не живете! И потом… вы же не выдадите нас?

– Конечно нет, милый, я шучу. Все твои секреты никто у нас никогда не выдаст, ты же знаешь…

Когда мальчик наконец уснул, уговорив разбудить его пораньше, она пошла в сад встретить мужчин. Вместе они спустились к пруду. Этот пруд, как и несколько других, образовался после того, как на реке Сушке была построена плотина – лет полтораста назад, при знаменитых фабрикантах братьях Николае и Василии Кишкиных. Их парусиновая фабрика в Серпухове была крупнейшей в России, соперничая с полотняным заводом Гончарова. Там на 250 станках работали более пятисот человек, столько же вырабатывали пряжу по домам. В Серпухове и сейчас стоит грандиозный дворец фабрикантов Кишкиных, в котором они принимали однажды императрицу Екатерину II. Потом, правда, братья рассорились, учинили раздел своей парусиновой империи, и к концу восемнадцатого века незаметно и загадочно вся династия куда-то исчезла. А их дворец приобрели городские власти, и теперь там размещаются присутственные места: полиция, уездный и земский суд, архив, дворянская опека, казначейство, магистрат, зал дворянского собрания. А в первом этаже – еще и винные погреба. Доктор Бородин хорошо знал это здание. Он вообще интересовался историей родных мест, а братьями Кишкиными – особенно: его родные «Бородинские пруды» возникли в результате деятельности энергичных фабрикантов. Когда они разворачивали вовсю свое дело, то в городе им стало тесно. Они купили несколько окрестных сел и здесь, на Сушке, поставили плотины. На них устроили водяные толчеи пеньки и бумажную фабрику с молотами для глажки разных номеров бумаги. Да, когда-то здесь кипела бурная жизнь. Сейчас лишь несколько почти сровнявшихся с землей кирпичных островков напоминают об этом да одинокая каменная церковь за прудом, над оврагом. Но Вадим Илларионович рад спокойствию и тишине. Лишь кузнечики стрекочут, воды пруда мерцают, отражая крупные августовские звезды и тонкий серп молодого месяца.

– Новолуние, – тихо сказала Люся. – Время привидений.

– Да, так что там за призрак бродит по «Замку» князей Берестовых? – подхватил ее реплику Викентий.

– Маленький князь рассказал Саше, что по рыцарской башне бродит дух его далекого предка. Когда-то он служил при государе и был у того любимцем. Влюбился во фрейлину царицы, однако царь ему жениться запретил.

– Почему? – спросил заинтересованно Викентий.

– Об этом или легенда умалчивает, или мальчиков этот момент совсем не интересовал… Так вот, влюбленный рыцарь обиделся на царя и стал ни много ни мало разбойником. Грабил царские обозы, царских слуг убивал. Мстил, одним словом.

– Неплохо! И что дальше?

– А дальше его поймали и привели к царю. «Повинись, – сказал государь. – Стань передо мной на колени, и я тебя прощу».

– Значит, все еще любил своего фаворита? А тот, похоже, не повинился?

– Нет, не повинился. И царь его казнил.

– Что и следовало ожидать, – подвел итог Викентий и поцеловал жене руку – полусерьезно, полушутливо. – А что же рыцарь-разбойник, вернее, его неугомонный дух, ищет в родных краях? Почему он не бродит по царским палатам и там не наводит на всех леденящий душу страх?

– Наверное, там хватает других привидений. А здесь тихо, спокойно. Может, он тоже хочет обрести покой?

Вадим Илларионович с улыбкой слушал веселый диалог сестры и Викентия. Потом взял их обоих под руки.

– Я эту сказку уже и раньше слышал. Она не так глупа, как может показаться. В ней – отголосок настоящих событий и настоящих лиц. Да ты, Люся, должна тоже помнить! Один из предков мальчика, Всеволода, был декабристом. Прадед его, Дмитрий Урбашев.

– Вот это уже интереснее! Расскажи, Вадим, – попросил Петрусенко.

Они сели на скамью, стоящую на горке над прудом, и доктор Бородин рассказал историю, имевшую прямое отношение к имению «Замок».