Ангел-хранитель

-- Не для меня, --отрезал Льюис.

Он посмотрел как бы сквозь меня и опять стал похож на слепое дикое животное. Я испугалась и быстро замяла разговор. В остальном эти выходные прошли замечательно. Мы загорели, отдохнули и вернулись в Лос-Анджелес в чудесном настроении.

Ох, как оно мне пригодилось! Подходили к концу съемки вестерна с участием Льюиса, и режиссер Билл Маклей устраивал по этому поводу банкет. Столики стояли среди декораций ковбойской деревушки, по которой Льюис бродил все лето.

Я пришла туда слитком рано, где-то около шести, и обнаружила Билла за фасадом фальшивого салуна. Он был в мрачном настроении, уставший и, как всегда, грубый. Ассистенты готовили площадку для съемок последней сцены, а он угрюмо сидел на столе в полном одиночестве. Последнее время Билл стал много пить, и ему поручали только второразрядные фильмы. От этого он бесился еще больше. Он заметил меня, и пришлось подняться по пыльной лестнице к нему в салун. Он расхохотался:

-- Ну что, Дороти? Пришли посмотреть на своего дружка? Сегодня у него большая сцена. А вы молодец-мальчик хорош и недорого вам обойдется.

Он был мертвецки пьян, а я не самая терпеливая женщина на свете, как это может показаться. Поэтому я любезно обозвала его сукиным сыном. Он пробормотал, что, не будь я бабой, он был меня в порошок стер. Я его похвалила за сообразительность: перед ним именно баба. Женщина, точнее.

-- Во всяком случае, хочу вам сообщить о моей помолвке с Полом Бреттом, --сказала я сухо.

-- Знаю, знаю. Все говорят, что вы этим занимаетесь втроем.

Он довольно захохотал, и я уже была готова запустить чем-нибудь ему в физиономию, но тут в дверном проеме появилась чья-то тень. Это был Льюис. Я тотчас превратилась в саму вежливость.

-- Билл, дорогой, извините. Вы же знаете, как я вас люблю. У меня просто нервы не в порядке.

Несмотря на свое состояние, он слегка удивился, но тут же ответил:

-- Все ваша ирландская кровь. Она может далеко завести. Ну, для вас-то, старина, это, конечно, не новость.

Он хлопнул Льюиса по плечу и вышел. У меня вырвался нервный смешок.

-- Милый старый Билл... Он не Бог весть как воспитан, но сердце золотое...

Льюис молчал. Он был в ковбойском костюме, с платком на шее, небритый и задумчивый.

-- К тому же, -- добавила я, -- он настоящий друг. Что за сцену вы снимаете?

-- Убийство, --сказал Льюис спокойно. --Я убиваю одного типа, который изнасиловал мою сестру. Похоже, ему пришлось потрудиться.

Мы медленно направились к съемочной площадке. Потом Льюис ушел, чтобы подготовиться. Я оглянулась вокруг. Ассистенты Билла все тщательно подготовили, но он все равно выкрикивал оскорбления. Все понимали, что он просто не владеет собой. Голливуд и алкоголь его добили.

К столикам с коктейлями уже подходили самые нетерпеливые. Добрая сотня людей столпилась возле камеры, толкалась среди декораций. Я в том числе.

-- Майлз, крупный план, --прорычал Билл. --Где он?

Льюис спокойно подошел. В руке у него был винчестер. Он казался рассеянным, как всегда, когда ему надоедали.

Билл нагнулся и, посмотрев в камеру, начал ругаться:

-- Плохо, очень плохо. Льюис, вскиньте винтовку, цельтесь в меня. Черт побери, что у вас за идиотский вид? Мне нужна ярость, понимаете, ярость... Сделайте что-нибудь с лицом: вы же убиваете подонка, который трахнул вашу сестру... Так, так, уже лучше... Очень хорошо... Теперь стреляйте... ну...

Я не видела Льюиса, он стоял ко мне спиной. Раздался выстрел, Билл схватился за живот, хлынула кровь, и он упал. На мгновение все замерли, потом бросились врассыпную. Льюис с обалдевшим видом разглядывал ружье. Я повернулась к пахнущей плесенью стенке декорации, и меня вырвало.

Полицейский был отменно вежлив и логичен. Очевидно, что кто-то заменил холостые патроны на боевые, очевидно, этот кто-то был одним из многочисленных врагов Билла Маклея, и также очевидно, что этот кто-то-не Льюис, едва его знавший и казавшийся достаточно благоразумным, чтобы не совершать убийства на глазах у сотни людей. Льюиса даже принялись жалеть, а его молчание и угрюмый вид приписали нервному шоку. В самом деле, кому приятно стать орудием преступления. Мы вышли из полицейского участка около десяти часов, с несколькими другими свидетелями, и кто-то предложил пойти выпить, тем более что нам это не удалось на банкете у Билла. Я отказалась, Льюис тоже. На обратном пути мы не произнесли ни слова. Я была совершенно без сил, у меня не осталось даже гнева. "Я все слышал", -- просто сказал Льюис, когда мы подошли к двери. Я ничего не ответила. Только пожала плечами, приняла три таблетки снотворного и мгновенно заснула.

Глава четырнадцатая

Лейтенант полиции с тоскующим видом сидел у меня в гостиной. Красивый мужчина, ничего не скажешь, --серые глаза, полные губы, только немного худощав.

-- Вы же понимаете, это простая формальность, -- говорил он. --Но вы действительно ничего больше не знаете об этом парне?

-- Ничего.

-- И он живет здесь уже три месяца?

-- Ну да!

Я говорила как бы извиняясь:

-- Вы, должно быть, считаете, что я не очень любопытна?