Ангел-хранитель аллеи Ангелов

Россия в лице сталинского СССР вновь стала сильной и единой, вернула утраченные исконные земли. Однако сталинисты проглядели мину замедленного действия – административные границы внутри СССР, проложенные врагами народа: чисто формальная раздача русских земель Украине, Казахстану, ударное, ускоренное формирование автономий неведомых истории племён – это как чеховское ружьё на сцене: раз висит – когда-нибудь выстрелит…

Оно и пальнуло в наши дни. От себя отмечу, что космополиты-большевики обделили не только русских. У армян они тоже отняли много исконных территорий, фактически поддержав турецкий геноцид: изгнали армян со многих земель, уничтожая древний народ, преданного друга России – радея за турок и курдов…

Стратегия и политика сионистского милитаризма – чтобы властвовать, нужно разделить и рассорить. Чтобы сейчас вскрыть все эти гнойники «врагов народа» в советское время, важна правдивая история, знание о происходящем внутри страны и за пределами о далёком и близком. Нужны бесстрастность и храбрость подхода для описания фактов. И – нетерпимость к тому, когда позорно выхолащивают важные исторические факты.

Когда этого нет, нетрудное вроде бы дело – издание единого учебника об истории России – не продвигается с места. Ей снова и снова ставят некие палки в колёса те, кто хотел бы издавать книги на грантах США-Сороса.

Поэтому сегодня в преподавании истории научность там граничит с антинаучностью, доходя до маразма, измышления, утопии практически во всех направлениях. Нет чёткости изложения фактов и заключений, нет объективизма понимания общезначимых событий. Нет желания и нет понимания в научном сообществе о целях и смысле истории

Почему? Да потому что научная история сама по себе превратится в Нюрнбергский процесс над агрессивным сионизмом. Учебник, содержащий правду, будет судить мрачные закулисные круги за все их преступления. Беспристрастно написанная книга, основанная на фактах, станет не только безальтернативной, но и обвинительной. Такой учебник истории прольёт свет на тёмные страницы истории, воздействуя на ум и знания людей, на чувства подрастающего поколения.

Тогда возобладают трезвое понимание и оценка истории, откроется жизнеутверждающее мировоззрение и мировосприятие. Так дисциплина об истории станет по-настоящему нужной и популярной, поднимется дух патриотизма, чего так боятся силы мрака и войны, силы паразитарного присвоения, претендующие на безраздельную мировую власть, несовместимую с историей.

Там где они – нет истории. Там, где история – нет больше их…» (В. Авагян)

Спорный текст. Спорный – хотя бы в том, что я не обладаю достаточными образованием и даже (это минимум) объёмом информации, чтобы поддержать или отвергнуть его постулаты; невозможно отвергнуть лишь одно: результат.

Этим и поспорим.

Результат этот – мы всё ещё живы. А если принять т. н. «врагов народа» за бесов (пусть по Ф.М., а не в чисто православной традиции), то нынешняя бес-сонница Отца народов выглядела именно так: на лавке со скомканной пастелью, под образами прижавшийся к стене человек (Царь всея Руси), схватившийся за голову.

Супротив него сонм призраков. Самый грозный, в ратном шеломе (вместо лица череп) – указывает перстом на душегубца. Поднимается крышка домовины. Толпятся старцы и молодые, женщины и дети… У кого повернётся язык счесть их бесами?

А ведь придётся.

Враг народа – не всегда означает «намеренный враг»: просто человек существует в лишь одной парадигме мира: той самой, в которой нас – нет. В этой парадигме – все прочие версификации миропорядка (где мы торжествуем) для него невозможны. Для него не существует истины (той самой – от Господа): у него своя правда (от лукавого); он не хорош или плох: он просто гибнет (сам) и губит (всех) – сам того не понимая, что он бес.

Более того(!) – принять то, что его парадигма смертельна для государства, для народа и даже для отдельного человека, ему (врагу народа) невозможно… Без катарсиса, конечно же; но где же ему (воспитанному без нужды в катарсисе) – его взять; у него – нет «уверенности в невидимом», для него – несущественно «осуществление ожидаемого». Павел).

А для меня (чего уж) – в видимом мире (напомню: который всех убивает и никого ещё не спас) чаще всего предпосылкой к такому катарсисом оказывается сокрушительное поражение. Поражённый – стою перед нынешним знанием прошлых событий: то, что совершил этот «чудесный грузин» (В. Ленин) – чудо; без этого «чудесного грузина» нас бы не было.

И перестали бы тогда быть все наши прошлые и будущие поражения: не было бы нужды в катарсисе.

– Зачем ты меня убил? – спросил призрак у Иосифа Ужасного.

На картине Клодта Иоанн Васильевич в ужасе прижимается к стене. Мне сложно представить себе Иосифа Ужасного – прижавшимся к стене. Мне проще увидеть его в один из дней июля или августа 1941 года, безмерно уставшего и прямо-таки больного от свалившейся на всех нас неизмеримой беды.

– Хороший вопрос, – ответил Верховный. – Ты не спросил: за что?

Призрак начинает примерять на свой череп черты какого-то лица.