Ангел Корректор

– Если мы говорим о возможности попасть в рай, – подхватил Самуил, – то это решать только Петру. Только он определяет, достойна ли судьба человека для рая.

Саймон посмотрел на ворота.

– Но я никого не вижу. Где же Пётр?

– Как только Вы подойдёте, он сразу появится.

– И что потом?

– Потом двери или откроются, или не откроются, – Гавриил посмотрел на Самуила, как бы говоря этим, что в последнем случае дальше будет не его зона ответственности.

– Но вы же знаете меня, мою судьбу, так? – спросил Саймон архангелов.

– Конечно, мы знаем абсолютно всё, – Самуил иронично подмигнул Саймону, а тот густо покраснел от этого «абсолютно всё».

– Значит, – заключил писатель, – вы мне можете прямо сейчас сказать, попаду я в рай или нет.

– Не можем, – опять грустно вздохнул Гавриил, – я бы очень рад, чтобы вы остались у нас, но решает только он. Вы боитесь?

– Конечно, боюсь, кому захочется вечно гореть в аду! И это решение зависит только от одного человека? Вернее, апостола.

– Да, это так, но я бы спрогнозировал, что у вас высокие шансы на рай, – сказал Гавриил.

– Но не стопроцентные?

– Послушайте, там внизу не так плохо, как принято считать. В любом случае, это хоть какая-то альтернатива, если Вам откажут, – попытался успокоить писателя Самуил.

Однако ему это не удалось. Тот ещё больше занервничал, подозревая падшего ангела в обмане.

– Но объясните мне, пожалуйста, вот вы говорите «судьба», значит всё заранее предопределено. Что тогда оценивает привратник ворот?

– Говоря «судьба», мы подразумеваем путь, который прошёл человек, хотя, конечно, Он даёт изначально возможности каждому человеку, а дальше выбор самого человека: воспользоваться этими возможностями или нет. Какой путь выбрать: праведный или нет, – объяснил Гавриил.

– Не стоит покупаться на эту примитивную пропаганду, – поморщился Самуил. – У всех разные возможности, один рождается в английской королевской семье, другой – в суданском наркопритоне от проститутки. Где здесь равные возможности? Он безусловно пристрастен.

– Ты не прав. Сколько можно об этом спорить? – не согласился Гавриил. – И у сына королевы, и у сына проститутки есть свобода воли, свобода выбора. И неизвестно у кого из них больше свободы от рождения.

– Это всё демагогия, – не уступал падший ангел, – один сразу знает, что хорошо и как нужно себя вести, и это не составляет для него труда, а другой живёт среди греха и насилия и считает это нормальным. Где здесь выбор? Это только дело случая. Но случая же не бывает, бывает только божественная воля. Поэтому Саймон верно ухватил суть вопроса: всё предрешено заранее. Просто мы об этом не знаем.

– Человек принимает решения сердцем, а не знаниями, – покачал головой Гавриил. – Даже принц может вырасти исчадием ада, несмотря на положение, образование… Мы не раз были этому свидетелями.

– Человек принимает решение сердцем! Ты откуда это знаешь? Ты ангел, а не человек! Если человека с детства воспитывать, как животное, говорить, что убить ближнего своего камнем – это норма, как такой человек может стать праведником?

– Послушайте, – Саймон решил остановить спор между ангелами, возникший, очевидно, уже не в первый раз. – Это всё интересно, но речь идёт о том, как я проведу вечность. Мне это важно.

– Иди к Петру и выясни это, – кивнул в сторону лестницы Гавриил.

– А если он меня не пропустит?

– Ты имеешь ввиду из-за… – начал Самуил.

– Да, – перебил его Саймон. – Либо из-за этого, либо из-за чего-то другого.

– Но мы здесь ничего не можем поделать, – пожал плечами Гавриил.

– Не совсем, – вмешался Самуил, – не совсем.

– Что ты имеешь ввиду? – спросил Гавриил Самуила.

– Модифиил.

– Нет, ты не серьёзно!

– Кто такой Модифиил? – спросил Саймон.

– Это мелкий ангел, он заведует архивом человеческих судеб. Но у него есть возможность исправлять ошибки, – разъяснил Самуил.

– Бог не совершает ошибок, – возразил Гавриил.

– Вечно ты выгораживаешь начальство. Разве подхалимство не грех?!

– Значит, можно изменить что-то в моём прошлом? – перебил ангелов Саймон, стараясь не дать разгореться новому спору.

– Да, – поморщился Гавриил. – Но я бы не стал этого делать, это само по себе уже дурно – подделывать свою судьбу. Разве может падший посоветовать что-то хорошее?

– Не слушай его, я хочу тебе помочь, в благодарность за удовольствие от твоих книг, – Самуил вкрадчиво обнял Саймона за плечи, – пойдём со мной.

Они пошли вдоль стены, удаляясь от врат. Гавриил только покачал головой, смотря им вслед, а затем и вовсе исчез из виду, очевидно, отправившись по своим делам.

Саймон и Самуил ушли недалеко, когда вдруг перед ними возник небольшой деревянный домик. Самуил вошел внутрь и удивился. Внутри на многие метры, а может, километры вдаль уходили полки, заполненные свернутыми свитками. Размер полок не соответствовал размеру домика, о чём Саймон и спросил Самуила.

– Это ты наделяешь здесь всё формой, на самом деле это всё устроено по-другому. Эти полки – лишь твоё представление об архиве.

Тут к ним подошёл молодой клерк в круглых очках, жилетке и нарукавниках на рукавах белой рубашки.