Ангел любви

— Это — священная земля. Когда-то давно здесь жили боги. Хейкуа называет ее

Райским садом.

— Нельзя не согласиться! Во всяком случае, такой первозданной красоты я не видел

нигде! Насколько я понимаю, ты оберегаешь этот храм?

— В какой-то степени...

— А мне нельзя войти?

— Только при одном условии: ты никогда и никому об этом не расскажешь.

— Хорошо.

— «Хорошо» — этого мало. Поклянись.

— Клянусь!

— Тогда...

Они вошли в храм. И снова у Адама замерло дыхание от того, что он увидел. Стены

полукруглого зала были покрыты удивительными фресками, с вкрапленными в них

настоящими жемчужинами. Сюжетами для одних явно послужили местные легенды. Другие

посвящались житию богов. Были и вполне земные картинки, связанные с бытом туземцев. А

еще — многочисленные изображения всякого рода экзотических животных, птиц и рыб.

Но больше всего Данрейвена поразила акустика. В храме, как в исполинской морской

раковине, звучали эхо морского прибоя, шелест листьев, дуновение ветерка, отдаленное

пение птиц.

Звуки сливались, образуя сложнейшие аккорды, переходившие в завораживающую

слух симфонию.

— Боже мой! — воскликнул Данрейвен. — Это же чудо!

Его слова наполнили зал. Адам поднял руки и отбил хлопками сложный пульсирующий

ритм. Эхо повторило его вплоть до самых мельчайших оттенков. Он подумал, как

великолепно звучал бы здесь его барабан. И какое неизгладимое впечатление произвел бы

такой концерт на его коллег из Королевского географического общества! Ведь они даже не

могут себе представить ничего подобного!

— Помни, никто не должен знать об этом, — снова шепнула ему таинственная

незнакомка.

Он протянул руку и провел ладонью по ее густым и мягким волосам. Она с укором

посмотрела на Данрейвена.

— Здесь непозволительны никакие вольности. Ибо это Храм любви.

— А что ты знаешь о любви, Лили?

— В Библии написано, что любовь — запретный плод.

Адам прыснул со смеху.

— Лили, милая! Запомни раз и навсегда: никогда не надо верить тому, что написано в

книгах!

— Даже в Священном Писании?

— Тем более!

— Почему?

— Потому что выполнить все, о чем вещали пророки, просто невозможно. А потом,

жизнь была бы такой скучной, если бы все следовали их заповедям!

Теперь уже рассмеялась Лилит.

— И Хейкуа говорит, что на свете нет ничего прекраснее запретной любви.

Адам хитро подмигнул ей и заговорщически шепнул:

— Хейкуа права.

— Послушай, великий жрец из заморской страны, а откуда тебе известна запретная

любовь?

— Известна. А откуда — не скажу.

— Ты меня когда-нибудь посвятишь в эту тайну?

— Возможно, придет день, когда я это сделаю.

— Но не сейчас. Пока что я для тебя — запретный плод!

— Признайся, запретный плод, тебя когда-нибудь целовали?

— Нет, великий жрец, никогда.

— А тебе бы хотелось этого?

— Чего?

— Чтобы кто-нибудь тебя поцеловал.

— Кто именно?

— Тот, кто бы очень захотел это сделать?

— Ойе, великий жрец, это стало бы проявлением запретной любви?

— Вовсе не обязательно. Это может быть простым невинным поцелуем.

— Ты знаешь такого человека?

— Знаю.

— Кто же он?

— Я.

— Ты?! Ты хочешь меня поцеловать?

— Но имей в виду, Лили, что я очень давно ни с кем не целовался. Наверное, совсем

забыл, как это делается.

— Даже так? Ну, тогда я с удовольствием с тобой поцелуюсь. Это даже интересно!

— Говорят, что поцелуй — искусство!

— Может быть.

Лилит было совершенно все равно, искусство поцелуй или нет. Главное, чтобы

Данрейвен и впрямь после стольких лет воздержания не забыл, как это делается...

Адам нагнулся и обнял ее за плечи. Дыхание его стало прерывистым, а голос перешел

на лихорадочный шепот:

— Лили, дай мне свои губы! Я хочу выпить их нектар...

Лилит подумала, что готова ему отдать куда большее. А что касается поцелуя, то не о

нем ли она мечтала всю жизнь? И вот она почувствовала прикосновение теплых губ Адама к

своим. Это был робкий, короткий поцелуй. Но Лилит ощутила, как закипает ее кровь.

Следующий был более смелым и долгим. На третий у обоих не хватило дыхания.

— Нет, великий заморский жрец, ты не разучился целоваться! — переведя дух, сказала

Лилит.

Она смотрела на него и никак не могла поверить, что это ее Данрейвен. И что они

впервые поцеловались. Хотя... хотя в официальных бумагах написано, что он ее муж.

Смешно, но Адам Данрейвен и не подозревает, что целовался со своей законной супругой!

Снаружи раздался крик какой-то птицы. Лилит вздрогнула и пришла в себя. Нельзя

забывать об осторожности. Ведь каждую минуту кто-нибудь может войти и увидеть. Тогда

— конец обоим.

Лилит мягко отстранилась и прошептала:

— А теперь тебе надо уйти. Иначе может случиться беда.

Данрейвен и сам понимал это. Он выпрямился и, взяв Лилит за обе руки, посмотрел ей

в глаза:

— Лили, я знал, что ты для меня табу. И все же искал тебя. Потому что не мог с собой

совладать. Но теперь мы должны быть вместе. Вопреки всему...

Она улыбнулась.

— Спасибо тебе за невинный поцелуй, великий заморский жрец.

С этими словами она сделала шаг назад, затем — еще один. И скрылась за порогом

храма.

Адам кинулся вслед за ней. Но Лилит как будто растворилась, исчезла, подобно

видению.

Данрейвен вышел на берег, столкнул пирогу в воду и поплыл вокруг Тайаретапу. Он