Ангел (ЛП)

Мысли о подростке-Вайпере, терроризирующим всех и вся бесконечными ночами с гитарой на коленях, оттачивая врожденный музыкальный талант, вызвали улыбку. Неважно, что он не пошел учиться в пафосную музыкальную консерваторию или не мог себе позволить дорогие инструменты — он проложил свой гребаный путь, и посмотрите на него теперь. Рок-легенда и шикарный мужчина.

Как, черт возьми, он стал моим?

Я поднялся по каменным ступеням и достал ключ из кармана. Чуть раньше я отправил маме сообщение, дабы не сомневаться, что родители будут дома. И теперь меня ждали. Надеюсь только, родители еще не смотрели новости. Или не читали газеты. Или не получали звонки от друзей с вопросами: какого черта происходит?

Меня встретили мягкие звуки классической музыки. Нет, никто из родителей не играл на инструменте — мелодия звучала фоном, отчего я тут же почувствовал себя дома, и узел в моем животе немного ослабел. Это было знакомо. Это моя семья. У меня нет причин нервничать… верно?

— Хейло? Мы в студии, — позвала мама.

Я прошел в заднюю часть дома на первом этаже. Вспомнился первый раз, когда я сказал им, что хочу быть не «Ховардом», а «Хейло». Мне было семь, я твердо стоял на своем и отказывался реагировать на другое имя. Как для родителей правильного и милого ребенка подобный выпад оказался сюрпризом. И хотя маму это убивало, вскоре они с отцом стали звать меня Хейло. Уверен, они полагали, что это просто период, поэтому согласились. Но прозвище прижилось, а стариковское имя забылось, словно и никогда не существовало.

Двойные двери студии были широко открыты, мама сидела на подлокотнике дивана возле стола, за которым работал отец. Он показывал что-то на экране компьютера, и она напевала. Но стоило маме увидеть меня, как она замолчала и широко улыбнулась.

— Вот и наша рок-звезда, — объявила она, вставая.

Пересекла комнату и обняла меня. Я обхватил ее хрупкие плечи и поцеловал в светлые волосы на макушке такого же золотистого цвета как у меня только прямые и убранные наверх.

— Ты же не называешь меня так перед друзьями, верно? — спросил я.

Мама отклонилась назад и улыбнулась.

— Конечно, называю. У нас знаменитый сын. Они хотят говорить только о тебе.

В животе все оборвалось от мысли, не слышала ли мама последние новости. Но она подмигнула мне. Уфф, ладно, она еще не знает. Я приехал к ним настолько рано, насколько смог, просто молва бывает быстрее.

— Привет, сын, — поздоровался папа, заключая меня в медвежьи объятия.

Больше всего я был благодарен родителям именно за это. Они не стеснялись дарить любовь. Даже отец, род которого состоял в основном из сильных и молчаливых людей с огненно-красными, как у Иможден, волосами и моими кудрями; именно от него мне досталась суперспособность легко краснеть. Его щеки неизменно покрывал румянец, придающий ему вид «всегда навеселе». Мы оба были высокими и стройными, и пусть совсем непохожими, свою любовь к музыке я взял именно от них с мамой.

— Вы, ребята, работаете над чем-то? — спросил я, кивнув на компьютер.

— Твоя мама помогает мне работать над новой композицией.

— Тебе понравится, Хейло, — заметила мама и, присев на диван, хлопнула рукой на место рядом с собой, приглашая присоединиться. — Твой отец сделал ставку на свою романтичную сторону.

Отец игриво закатил глаза и вернулся в кресло.

— Женщины.

— А что не так с романтиками? — поддразнил я, опустившись на диван рядом с мамой.

Вайпер называл меня так и был прав. В чем могу винить родителей?

— Некоторые из величайших композиторов были романтиками, — произнес отец, вздернув подбородок, отчего я рассмеялся.

— Как прошла вечеринка по случаю выхода альбома? — полюбопытствовала мама, наклоняясь ко мне. — Ты появился раньше, чем я ожидала.

— Это был анонс. Альбом еще не вышел в продажу. Но это было… — Неожиданно? Стало лучшей ночью в моей жизни? — Неплохо для первого раза.

Неплохо. Теперь я говорю, как Вайпер.

— Неплохо? Это все, что ты можешь сказать? — Мама послала отцу хмурый взгляд. — Наш мальчик теперь звезда и даже не хочет признать этого.

— Скромность — хорошее качество, Шерил.

Она качнула в воздухе рукой.

— Естественно. Но это не значит, что он не может нам рассказать подробностей о столь значимом вечере.

Они оба уставились на меня в ожидании.

— Я, эм, встретился с боссами звукозаписывающей компании и другими артистами, с которыми они работают. Шумно и суматошно, везде люди. Думаю, Имоджен понравилось.

— Вряд ли существует вечеринка, которая не понравилась бы твоей сестре, — заметил отец.

— У тебя есть фотографии? — спросила мама.— Я хотела бы увидеть вас обоих нарядными.

Имоджен сфотографировала меня примерно миллион раз прежде, чем мы ушли. Должна быть хоть одна фотография, которую сестра одобрит. И лучше родители увидят эти фото, чем напечатанные Бог знает где. Потому что, без сомнений, угрозы Киллиана проверить камеры на выходе не были пустым звуком, но все же кадр или два могли просочиться в прессу.

— Я, эмм, попросите Им прислать вам некоторые. — Я вытер влажные ладони о штаны.

— Все в порядке? — спросила мама.