Ангел (ЛП)

— Но… ты не сможешь поставить его в своей квартире, — Ларри сморщил нос при слове « квартира», что означало — его чувства по поводу квартиры Хейло были такими же, как и мои. А именно: мы должны к чертям сжечь то место.

Хейло забрал свой телефон и убрал его в карман.

— Знаю. Я буду искать новую квартиру, когда завершится тур по США.

Ха! Я не думал о том, что Хейло хочет новую квартиру для себя, пока изо всех сил старался удержать его в своей постели каждую ночь. Но это имело смысл, если он хотел что-то собственное. Если квартира будет близко к моей, и он будет так же оставаться у меня каждую ночь. Полагаю, я не против. Наверное.

— Вайпер, какой милый подарок для Хейло, — восторженно произнесла Шерил.

Милый? Она только что произнесла мое имя и слово «милый» в одном предложении?

— Я впечатлен. Какой высоты эти крылья? — спросил Ларри.

— Около пяти метров. — Черт, я сделал бы их еще больше, если бы они влезли куда-нибудь, кроме стадиона.

Ларри издал низкий свист и Шерил сказала:

— Что ж, не могу дождаться, чтобы увидеть это лично. На вашем концерте.

Хейло снова застонал, его голова упала на мое плечо, а под столом я все еще сжимал его руку. Смешок, который вырвался из моего горла исчез, когда я поднял глаза и увидел, что Ларри и Шерил наблюдают за нами с одинаковыми улыбками на лицах. Тех, что сказали мне — они одобряют не только меня, но и наши отношения.

Больше всего сегодня вечером меня беспокоило то, что родители Хейло не смогут понять, как много он для меня значит. Видя, как они смотрят на нас — все мои переживания рассеялись, как дым.

ГЛАВА 26

ХЕЙЛО

Музыка пульсировала. Громкий тяжелый бит вибрировал сквозь все мое тело быстрее и быстрее, пока платформа, на которой я стоял, поднималась из-за сцены.

Момент настал — вот и началось первое шоу «Падшего ангела» тура «Искушение». Мое сердце билось так сильно, что почти заглушало звуки барабанов Слейда. Месяцы планирования и репетиций привели нас сюда, в забитый кричащими фанатами стадион. И в этот раз они выкрикивали мое имя, а не Трента.

Стойка с микрофоном находилась рядом со мной. Глубоко вздохнув, я задержал воздух, затем резко выдохнул, сбрасывая остатки напряжения. Последний час я провел, расхаживая за кулисами, пытаясь избавиться от тревоги, которая, казалось, пробирала меня до костей. Попытка отвлечься и посмотреть на «Грань звука» — группу у нас на разогреве — не сработала. Я оказался не способен сидеть спокойно, а волнение перло сквозь тревогу. Вайпер оставил попытки меня успокоить, оставив готовиться к сегодняшнему вечеру так, как было нужно мне. Его способ подготовки — выпивка и пикировки с парнями — мне не подходил. Это было слишком спокойно для того, что я чувствовал.

Мне просто нужно было получить опыт первого выступления. Нужно доказать не только себе, но и фанатам, что я смогу удержать их внимание в течение двух часов и показать им чертовски крутое шоу.

Платформа выровнялась с верхней частью сцены, и меня окутала дымовая завеса. Достаточно плотная, чтобы скрыть от меня Вайпера и остальных парней, которые уже начинали играть в темноте. Я ждал свой знак — комбинацию ударных от Слейда. И когда он раздался, на сцене вспыхнул головокружительный набор синих, фиолетовых и розовых огней, я поднял микрофон и начал петь «Темного Ангела».

Даже со вставными наушниками я слышал оглушительный рев толпы. Энергия, исходящая от нее, неслась ко мне и почти сбивала с ног. Я удержался на месте. Когда туман начал рассеиваться, передо мной предстал заполненный до отказа стадион, и браслеты, которые были на каждом зрителе, замигали в такт с музыкой в тех же оттенках, что и огни на сцене. Со своего места я мог видеть каждого зрителя. Закончив первый куплет, я произнес:

— Атланта, ты сегодня такая сексуальная!

Это породило очередную волну криков, и я начал спускаться по лестнице. Прошел мимо Слейда и его барабанной установки, и он улыбнулся мне. Еще несколько ступенек вниз, и Джаггер кивнул в мою сторону, окруженный со всех сторон различными клавишными инструментами. Спустившись к главной сцене, я встал спереди по центру между Киллианом и Вайпером. Когда Вайпер оглянулся через плечо и обвел меня взглядом с головы до ног, я почти забыл слова.

Проклятье! Как я мог забыть, насколько мощно ощущалось его присутствие на сцене? Одно дело — смотреть на него во время репетиций. Сейчас, перед семидесятитысячной толпой, он каким-то невероятным способом включал на полную мощность «себя». Его черные кожаные штаны сидели низко на бедрах, а сверху — полурасстегнутая малиновая рубашка, которая, без сомнений, исчезнет через несколько песен. И тогда, Боже, помоги мне!

Вайпер подмигнул мне и, к счастью, повернулся к толпе, а я приступил к остальной части куплета. Меня заряжал исходящий от публики запал. Я прошел через сцену, позволяя песне заполнить меня изнутри. Не было ни мыслей, ни беспокойства, ничего, кроме меня и музыки. Это происходило каждый раз, как я выходил на сцену: тревога исчезала почти мгновенно, и я вспоминал, почему любил выступать. Это было сравнимо с возвращением домой.