Ангел мой

Капсула же сравнительно маленькая, но ей тоже куда-то надо было упасть.

А свободное пространство здесь метров двенадцать-тринадцать. Совершенно непонятно, как капсула сюда влезла, не развалившись. Компьютерщики от щедрот казны загнали в электронные потроха программу скалолазания? Повезло, как утопленнику? Э-э, Всевышний все же есть и он решил его пожалеть?

Александр совсем не знал современную техническую базу. Но, похоже, она была даже очень и отвечала требованиям. Земные бы машины сюда бы не пролезли, а если бы и пролезли то в качестве технического мусора.

Он вздохнул, покривился от боли в искалеченном теле. Оставим философские вопросы бытия и вселенского разума на потом. Надо попытаться спастись. Не хватало еще погибнуть на первом году второй своей жизни. И так потихоньку считает возможности смерти, как нервическая девица.

Прежде всего, следует покинуть спасательную капсулу, слишком видную своим оранжевым цветом. И попытаться отползти подальше в окрестные леса. Он их не знает – ни флору, ни фауну. И слышал от Сергея, как там опасно. Но опаснее сьюмена зверя все равно нет. Зверь лишь тебя сожрет, а фашист сьюмен перед этим всласть поиздевается.

Так что вперед, не пойдет, так проползет.

Увы, Сергей переоценил свои возможности. Какие уж там враги, когда со своим телом сладить не можешь. Он потратил не меньше часа, чтобы со сломанной ногой суметь вылезти из этой капсулы-ловушки, матерясь от боли, и на этом остался совсем без сил лежать около нее на грунте, обессиленный и до предела уставший.

Если бы не дополнительная доза наркотиков, автоматически выданная медблоком скафандра, утихомиривающих боль и одновременно придающей бодрость и силу, а также тренированное за годы службы на боль и выносливость тело, он так и остался бы в капсуле, превратив ее в его могилу на Бирюзовой.

Впрочем, для пилота космического истребителя, имеющего большие возможности в непрерывных боях сгореть в космосе, уже это немалая привилегия, - со смешком подумал Кирьянов. Ведь он тоже сейчас ВКС – Военно-космические Силы!

Когда он, передохнув, переполз через камень с неприятно острыми гранями, лежащий около капсулы, подумал, что за какие радости за него такие муки. Снова (о, Господи) ободрав кожу на этот раз на левой руке, то облегченно вздохнул и постановил остановиться, восстановиться и отругать весь нынешний белый свет.

Тело, конечно, не его, но страдает именно он – пенсионер Кирьянов, которому давно пора баиньки согласно больничному расписанию?

Предаваясь таким дурным мыслям, чтобы отвлекаться от вездесущей боли, он прополз несколько метров. И, задыхаясь от боли и усталости, опять остановился отдохнуть.

Климат-контроль для экономии энергии пришлось отключить с начала похода от капсулы, и он изрядно запарился, буквально хлюпая холодном потом в скафандре. И устал, и жарко, и все равно больно от ран, которые хотя и были пока оглушены наркотиком, но терпеливо ждали своего часа. Маресьеву было тяжело в его походе без ног, но и ему тоже очень непросто.

Кажется, находился. Точнее, наползался в изнеможении, бедолага. Ни рукой, ни ногой пошевельнуть, ни даже головой не повернуть. Полный конец. Нет, я точно, не Маресьев и не Логинов. Пусть сам ползает.

Он закрыл глаза, лежа на правом боку и бездумно слизывал кровь со слегка кровоточащей ранки на руке. И потому ничего не видел и не слышал около себя, блаженно отдыхая, привыкнув полагаться на электронную систему обнаружения или хотя бы на свои уши и глаза. Проблема в том, что у него уже не было электронной системы, а свои чувства у пилота, давно уже не работающим со своим телом, были настроены плоховато.

Сейчас он был на чужой планете с полуразрушенным скафандром, выключенной капсулой и израненным плохо работающим телом, зато с двумя сознаниями, которые ему ничем помочь не могли.

И потому для Логинова, когда он, наконец, в изнеможении открыл глаза, было сущей неожиданностью обнаружить перед лицом смертоносный меч сьюмена,

Человек никогда не видел меча сьюмена. Да что там говорить, он никогда не видел вообще клинок. Ни Сергей Логинов в параллельном IV тысячелетии, ни Александр Кирьянов в III тысячелетии. Последний, правда, неоднократно видел штык, но клинком его никак не считают.

Он ошарашено моргнул глазами, в первый миг восприняв новое изображение, как продукт перезагруженной психики из-за появления двух сознаний и наличия различных наркотиков.

Меч, увы, не исчез, и Сергей медленно поднял лицо вверх. Он, как и обычно, находился в руке сьюмен. Как же это ты, кадровый офицер, капитан-лейтенант с боевым стажем в несколько лет, сейчас уже третьего ранга проворонил, как молокосос курсант первого года обучения. Могучий сьюмен, тяжелый, судя по объему, прокрался, как мышонок. А ты, товарищ подполковник технической службы, как смогли?

Эх, вот он, враг, твердо стоит около него, настороженно опустив боевой меч, чтобы при первой необходимости убить человека – зарубить или заколоть. И ничего не сделаешь. Сам виноват!