Ангел-мститель (СИ)

Но однажды я все же не выдержала. Поняла, что если в самое ближайшее время не вмешаюсь, Тоша уволится-таки — с полного одобрения моего активного борца за невмешательство глупых людей в ангельские дела.

— Слушай, ты случайно не знаешь, что там у Тоши творится? — как можно небрежнее спросила я по дороге домой.

В ответ он рассмеялся. Я терпеливо переждала приступ неприличной эйфории (хоть бы для вида посокрушался, что все мои усилия по очеловечиванию Тоши вот-вот на нет сойдут!), с трудом удерживая на месте вопросительно вскинутую бровь, которая изо всех сил рвалась на встречу с другой в самом центре переносицы.

— Попался наш Тоша! — еле выговорил мой ангел, все еще чуть икая. — Достала его все-таки земля!

У меня сердце в пятки ушло. Кошмар — так, как я и предполагала… Подождите, а почему «все-таки»? На компьютерный крючок он, по-моему, с самого начала попался…

Я водрузила и вторую бровь на одном уровне с первой — для равновесия.

К концу рассказа моего ангела мне уже не требовалось никаких усилий, чтобы их там удерживать — напротив, пришлось следить, чтобы не произошло непроизвольного их воссоединения с остальным волосяным покровом на голове. Спасибо, хоть глаза сами собой заморгали, отчаянно сигналя бровям, что те и их за собой на лоб тащат.

Оказалось, что Тоша исправно, дважды в сутки мчится со всех ног домой не к ноутбуку, а к Даринке. Больше того, он этот ноутбук даже по ночам забросил, часами напролет просиживая возле ее кроватки. Когда она просыпается, он тут же принимается с ней разговаривать (мысленно, конечно), протягивает ей указательный палец, за который она с удовольствием хватается то одной, то другой ручкой, или почесывает ее по шейке, которую она с готовностью ему подставляет. И никогда не плачет. Я хмыкнула, вспомнив Галины рассказы о ее спокойных ночах. Девочка вообще никогда не капризничает, если он рядом — пусть даже в невидимости. Он и во время кормлений из комнаты выйти не может — малышка сразу в крике заходится — так и сидит где-то в углу, внимательно потолок разглядывая.

Потому-то он и на работе места себе не находит, представляя себе, как девочка требует его присутствия, а Галя понять не может, чего та хочет.

Почувствовав, что маячившая на горизонте угроза Тошиного увольнения приближается ко мне семимильными шагами, я ринулась в бой.

— Так что же он мне об этом не сказал? — горячо воскликнула я. — Я ведь элементарно могу у Гали узнать, как Даринка себя днем ведет!

— Татьяна, — ухмыльнулся мой ангел, — если он когда-нибудь узнает, что я тебе об этом рассказал — останешься без мужа.

— Вот еще глупости! — фыркнула я.

— Не глупости, а серьезно. — В голосе моего ангела впервые прозвучало легкое беспокойство. — Он панически боится, что пойдет слух о том, что ему эта девчонка дороже Гали стала. Особенно, если сама Галя об этом узнает. Дойдет до наших — снимут с задания. И без ребенка, и без компьютера останется. Он уже чуть назад в невидимость не ушел, — я вздрогнула, — но там, у вас он хоть немного поработать может, отвлечься от своей новой одержимости. Он и сам признает, что если все время дома оставаться будет, долго ему скрывать не удастся, что он не над тем объектом трясется.

— Очень хорошо, — прибегла я к уже хорошо опробованному методу. — Я с Галей постоянно о Даринке разговариваю — спокойно могу спросить, как она днем себя ведет. А ты — тоже между делом — расскажешь Тоше, что днем у них все спокойно. И ему совершенно не обязательно знать, соответствует ли это действительности. Детям нужно плакать — это нормально, они так легкие развивают. Тоша успокоится, и ничего ни до кого не дойдет — поскольку ваши скорее учуют его нервозность, а не человеческую. Но скажу тебе — тоже по секрету — что Галя давно заметила, как он к детям относится. И у нее это ничего, кроме симпатии к нему, не вызывает. Что ваши должны только приветствовать — чего мы и постараемся добиться…

— Опять интриги? — вскинул он бровь.

— А ты где живешь, на земле? — не осталась я в долгу.

На этот вопрос он мог ответить только утвердительно. Что я — с глубоким удовлетворением — экстраполировала на всю свою речь.

Для того чтобы выяснить, как ведет себя Даринка в Тошино отсутствие, мне хватило пятнадцатиминутного разговора с Галей в самом начале обеденного перерыва на следующий день — на всякий случай я решила провести разведку за пределами Тошиной слышимости.

В ответ на мой вопрос, не начала ли уже малышка вредничать, Галя рассмеялась.

— Да что ты! — воскликнула она. — У нее характер — чистое золото! И ночью спит как… младенец, — судя по голосу, она улыбнулась своему каламбуру, — и днем сама себе лежит, так внимательно все рассматривает, и на улице тоже… Вечером немножко бывает, после купания — но она у меня, наверно — жаворонок.

Обрадовавшись, что никому не придется врать, я тут же передала разведданные моему ангелу, предложив ему… если получится, конечно…. упомянуть о них… совершенно ненароком, разумеется…. если сложится подходящая ситуация… Тоше прямо сегодня вечером, в конце рабочего дня.