Ангел-мститель (СИ)

Он выключил экран, чуть развернул его, чтобы в нем Галю было видно, и пристально уставился в ее отражение, складывая лицо в страдальческую гримасу… В этот момент Галя вдруг схватилась за сумку, вытащила из нее яблоко и принялась сосредоточенно грызть его.

— Слава Богу! — с шумом выдохнул Тоша. — Похоже, сама опомнилась…

— А что это было? — осторожно полюбопытствовал я, чувствуя, что какие-то перемены в их с Галей жизни все-таки прошли мимо меня.

— Да меня это дробное питание замучило! — проворчал Тоша. — Целый день только то и делаю, что на часы смотрю. У этих беременных режим — знаешь какой?

Интересно, подумал я, откуда мне об этом знать?

— Ужас! — не дожидаясь моего ответа, сообщил мне Тоша. — Врача послушать — так любое отклонение смерти подобно. И еще при этом изволь чувствовать себя довольной и счастливой! Вот и внушаю двадцать четыре часа в сутки, что для нее сейчас главная радость жизни в отказе от своих прихотей заключается…

Кстати, о прихотях.

— А ты не знаешь, что там Марина мутит? — спросил я, словно между прочим.

Тоша вздрогнул и перешел на мысленное общение.

— А ты откуда знаешь? — настороженно произнес он, покосившись в мою сторону.

— Что значит — откуда? — удивился я. — Она сама на днях намекнула… достаточно прозрачно.

— Странно, — нахмурился Тоша. — До сих пор она в моих способностях, вроде, не сомневалась…

— Ах, вот оно что! — протянул я, закипая. — И куда же это она тебя уже пристроила — способности проявлять?

— Никуда она меня не пристраивала! — тут же взъерепенился Тоша. — Я свою работу как выполнял, так и выполняю.

— Которую из? — ехидно осведомился я.

— Основную! — рявкнул Тоша. — И уж сейчас-то никто не посмеет меня упрекнуть, что я с Галей не справляюсь…

— А причем здесь Галя? — оторопел я.

— А ты о чем? — тоже сбавил тон Тоша.

— Пару дней назад Марина сообщила нам, — пояснил я, — что ей подвернулся некто, кому еще не воздали по заслугам. И что она намерена им вплотную заняться. Тебе это о чем-то говорит?

— Не-а, — с облегчением откинулся на свой стул Тоша. — А ты чего занервничал?

— Как это чего? — взвился я. — Опять она куда-нибудь встрянет… И потом — с какой это стати она решила, что может вместо карателей других людей наказывать?

— А кто тебе сказал, что вместо? — лениво поинтересовался Тоша. — Может, очень даже вместе. — Он вдруг одобрительно ухмыльнулся. — Я бы на твоем месте за Марину не беспокоился: у нее голова не хуже наших соображает. И каратели, по-моему, не только ее план в отношении Дениса приняли, но и очень даже не возражали и дальше с ней связь держать…

Я задумался. А ведь похоже на правду! Может, действительно обнаружилось у карателей задание в непосредственном Маринином окружении, они и решили ее привлечь — в прошлый-то раз она совсем неплохо справилась…. и Стас, вроде, говорил, что они будут за ней присматривать. Кто же ей позволит самоуправством заниматься? А я тут места себе не нахожу…

— А от тебя она что хотела? — решил я на всякий случай прояснить все моменты.

— Чтобы Галя к ней на день рождения пришла — просила, чтобы я на нее повлиял, — небрежно ответил Тоша. — Я потому сейчас так железно за режимом слежу, чтобы можно было на один вечер от него отступить.

Я совсем успокоился. У меня даже чувство неловкости перед Мариной возникло. Очень глубоко, правда. Надо же — отвлечь хочет Галю, чтобы не думала, что все про нее забыли, что полноценная жизнь у нее навсегда закончилась, что ничего в ней не осталось, кроме обязанностей матери. А я опять зубы скалю… Так это же по привычке — сколько времени она у меня красной тряпкой перед носом размахивала!

Так незаметно подошло время обеда, и мы вчетвером отправились в кафе. Тошина озабоченность режимом пришлась мне весьма по вкусу: с одной стороны, Татьяна не посмеет от всего, кроме кофе, отказываться, чтобы настроение в компании не сбивать; с другой — Тоше самому есть придется, чтобы Гале дурной пример не показывать. Пусть только еще раз попробует глянуть с ужасом на всякий кусок, который я в рот отправляю!

За обедом разговор шел исключительно о Гале: о ее самочувствии, о ее ощущениях, о ее необъяснимых желаниях и перепадах в настроении, о советах врача, Галиной матери и других женщин из ее многочисленной родни. Вопросам Татьяны, казалось, конца и края нет; у Тоши тоже не раз появилась возможность словечко вставить — о прогулках, например, в которых он Галю каждый вечер в видимом состоянии сопровождал. Один я сидел там, как неприкаянный, и очень скоро у меня возникло неприятное ощущение отстраненности. Словно я каким-то непонятным образом выпал из их компании, из оживленной беседы — а главное, из сферы интересов Татьяны.