Ангел-мститель (СИ)

— Ну, какую-нибудь… наследственность… необычную… по папиной линии, — предположила она. — Вы вообще чем думали?

Вот чем всегда были хороши мои отношения с Мариной — так это накалом страстей. Только что у меня все замерло в ожидании некой вселенской катастрофы, а теперь навалилось такое облегчение, что голова закружилась. Выжав из глаз слезы, а изо рта — нервный смешок.

— Тьфу, ты… — Смешок вырвался из горла с шумом, как пар из перегревшегося двигателя. — Ну, знаешь… За такие шуточки…

— Какие шуточки, Татьяна? — коротко рявкнула Марина. — Ты соображаешь, куда тебя могут запереть? Сейчас, надо полагать, еще ничего из ряда вон выходящего не просматривается, а потом? А если этого твоего… защитника в белых перчатках захотят поисследовать? На предмет обнаружения, откуда у загадки природы ноги растут?

— Марина, успокойся. — Поняв, что новые испытания оказались воображаемыми, я испытала небывалый прилив расположения ко всему человечеству. А к Марине, так и вовсе сочувственного — в кои-то веки мне удастся ей глаза на существующий порядок вещей раскрыть! Вот только как бы это обиняками… по телефону все же говорим. — Это — далеко не единичный случай.

— Да? — скептически вставила она.

— И уж точно не первый, — продолжила я. — Ты, что, про Галю забыла?

— Не знаю, не знаю, — задумчиво протянула она. — Там все-таки совсем другой случай был — цели другие, задачи, возможности опять же… Может, и экипировка чуть более приземленная полагалась…

— Да нет, — уверенно возразила ей я, — как выяснилось, возможность такая есть у всех, независимо от окраски, вот только свет… ну, такие, как Анатолий, редко решаются ею воспользоваться. Намного реже, чем с нами… подружиться. Но, тем не менее, существует даже определенная структура, которая занимается подобными… ситуациями и наблюдает за их… последствиями. Много лет потом наблюдает, в обычных условиях — так что, как видишь, ни о каких физических… отклонениях речь не идет.

— А о не физических? — никак не унималась Марина.

Хм, а вот об этом я Анабель не спросила! А, ерунда — если за такими детьми в обычной жизни наблюдают, значит, они прекрасно в нее вписываются. В конце концов, человека в первую очередь окружающая среда определяет…

— Не знаю, — поколебавшись, честно ответила я. — Но, с другой стороны, сама подумай: если бы существовала хоть какая-то опасность — для любой из сторон — неужели ее бы не пресекли в самом… зародыше, так сказать?

— Ох, Татьяна, ты меня своей доверчивостью однажды-таки доведешь! — проворчала Марина уже спокойнее. — Можно подумать, ушами только у нас хлопают. Я вот как раз и боялась, что спохватятся потом, пресекать начнут, не разбираясь, чем это для человека может кончиться… Как они это умеют, — жестко добавила она. — Вот уже начала просчитывать, как бы на какую-нибудь частную клинику выйти, на анонимное наблюдение…

— И ты туда же? — От неожиданности я просто завопила. — Да вы, что, сговорились все, что ли?

— Кто — все и куда — туда же? — с интересом спросила Марина.

— Все, — коротко и всеобъемлюще ответила я. — Мать, в первую очередь — я, дурочка, уже почти поверила, что мне, наконец, доверили своей жизнью жить. Так нет — опять отойди в сторону и посмотри, как это делается! И Анатолий уже на ее сторону переметнулся. А теперь и ты? Ты же ему сама, совсем недавно, говорила, что не нужно соломку подстилать, что мне все, что угодно, силам…

— Хм, — Марина кашлянула. — Ладно, touchee. Давай начнем сначала и представим себе, что я предлагаю тебе помощь. Не захочешь — откажешься. Чего от тебя мать хочет?

— Послушания. Повиновения. Беспрекословного. Как всегда, — без раздумий перечислила я. — Она же во всем лучше меня разбирается. Она даже лучше знает, как я себя чувствую и как должна себя чувствовать. Отсюда — как должна есть, спать, ходить… жить, одним словом. Я так надеялась, что она успокоится после того, как замуж меня пристроит, а теперь мне уже опять завыть хочется!

— А защитник твой, — вкрадчиво поинтересовалась Марина, — надо понимать, тоже мои слова о твоих обширных силах на ус намотал?

— А с чего ему возмущаться? — сардонически заметила я. — Он у них сейчас в молодцах ходит, ему — все дифирамбы с поздравлениями, это только мне — колония строгого режима… — Услышав свои слова со стороны, я вдруг опомнилась и замялась. — Хотя, если честно, против моей матери устоять… А он вообще растерялся — в первый же раз с таким поворотом в жизни сталкивается. Привык на авторитеты полагаться — вот и уговаривает меня, что у нее больше опыта. А она… Я не знаю — хоть бы она работала! Хоть бы у нее хобби какое-то появилось! Чтобы увлеклась чем-то и на меня меньше времени тратила!

— А вот в этом направлении можно было бы, пожалуй, подумать, — задумчиво прервала Марина поток моих истерических излияний. — Чем она вообще интересуется?

— Ничем, — мрачно буркнула я. — Кроме отца и дома. Ну, и меня, разумеется.

— Дом, говоришь… — протянула Марина, и вдруг оживилась: — А у них, по-моему, и сад есть? Как она с садом-то?