Ангел на каникулах

— Ты к Мартину? Надеюсь, у тебя не очень срочное дело? Понимаешь, у него была тяжелая ночь. Давай мы сами к тебе приедем попозже? Или передай через меня, что ты хотел. Ты только не обижайся, я не то чтобы не пускаю тебя в дом… Просто ты не вовремя, понимаешь?

— Я понимаю, я всё понимаю, — кивнул Алексей. — Я бы с такой женщиной тоже всё время был занят и так уставал за ночь, что с утра не мог выйти к другу.

Яна покраснела.

— Не надо так говорить…

— Ведь ты поцеловала меня, и я почувствовал, что это был не простой поцелуй. В нем были страсть и любовь. Почему все целуют меня, а потом выбирают Мартина?

— Леша, извини, но ты не так всё понял. У меня были галлюцинации.

— Ты хочешь сказать, что страсти не было? — расстроился Леша.

— Была! Конечно, была…

— Значит, не было любви? — перебил ее Алексей.

— Господи, и любовь была!

— Я пришел, чтобы спасти тебя. Это же роковой мужчина! Он разобьет твое сердце! Он сломает тебя! Я-то ловлю и пришпиливаю бабочек, а он то же самое делает с женщинами.

— Что ты несешь? Леша, ты должен успокоиться и понять: всё, что ты почувствовал, предназначалось другому мужчине. Я люблю Мартина и когда целовала тебя, думала, что целую его. Извини.

Яна поняла, что продолжать разговор с Алексеем бессмысленно, и повернулась, чтобы уйти.

— Но это неправильно! Пойдем со мной! — Алексей схватил ее за руку.

Цветкова хотела возмутиться, но он прижал к ее лицу носовой платок, пропитанный хлороформом. Яна была не в силах сопротивляться и провалилась в пустоту с полным осознанием, что ее душат.

Жизнь как зебра: полоса черная, полоса светлая. Совсем недавно Яна проснулась в полном счастье и гармонии, обласканная Мартином и солнечными лучами. А сейчас очнулась в шоковом состоянии, в каком-то темном подвале. Цветкова огляделась и заметила, что лежит в углу на какой-то тряпке, со связанными руками и ногами. Рядом находился стул, на котором расположился Алексей. Выглядел он обессиленным и каким-то вялым.

— Что ты делаешь? — проговорила с трудом Яна. — Как ты смеешь?

— Смею… я первый почувствовал твою любовь, и я смею. Не может быть, чтобы все самые красивые женщины доставались только Мартину. Это несправедливо. Я думал, что в этот раз все пойдет по-другому, но снова ошибся. Что ж… Если и тебе надо время, чтобы ты поняла свою истинную любовь, то я тебе его дам. Хоть всю жизнь! Зато в следующей жизни мы точно будем вместе!

— В какой следующей жизни?! Немедленно развяжи меня! Тебе нужна помощь!

— Это всем вам нужна помощь! Всем вам! Вы слепы!

— Мартин найдет тебя и прикончит, жалкий маньяк! — прошипела Яна.

Она знала, что с психами нельзя так говорить, лучше во всем с ними соглашаться, но не смогла сдержаться.

— Будешь кочевряжиться — я могу и наказать, — спокойно предупредил Алексей. Он вышел из подвала и вскоре вернулся с какой-то баночкой в руках. — Знаешь, что это? Знаешь? Да это дороже любого золота. Здесь собраны микроны частиц пыльцы с крыльев самых красивых и экзотических бабочек. Я тебя сейчас натру, и ты поймешь.

Алексей принялся наглаживать ей руки и ноги. Яна от омерзения стала извиваться как червяк, а он все гладил и гладил. А затем стал наносить на кожу Цветковой какую-то противную массу.

— Похотливый ублюдок! Свинья! Урод!

На лице Леши играла загадочная улыбка.

— Ты сейчас словно глупая куколка. Ты только начала свое перерождение в красивую бабочку. Процесс этот долгий, но я умею ждать. Столько красивых бабочек погибло, чтобы дать тебе — несмышленой дуре — свою пыльцу, а ты сопротивляешься! Ты должна быть благодарна! А про Мартина своего забудь. Он никогда не найдет тебя здесь. Ее не нашел, и тебя не найдет.

— Кого не нашел? — спросила Яна, лихорадочно соображая, что же делать.

— Свою жену Настеньку, — улыбнулся Леша, блеснув запотевшими линзами.

— Его жена умерла, вот он ее и не искал! А меня найдет! — огрызнулась Цветкова.

— Нет… Настенька не умерла, она переродилась в бабочку, она уже на пути к освобождению. А знаешь, Настенька тоже все время вспоминала про Мартина, ждала его, говорила, что любит. А сейчас уже нет, она излечилась.

— Что ты несешь? — не понимала Яна.

Леша вдруг резко схватил ее за волосы и потащил по узкому длинному коридору. Она несколько раз теряла от боли сознание, а приходя в себя, кричала, но Леша не останавливался. Наконец он втащил ее какую-то в каморку за железной дверью и бросил к стенке. Здесь не было окон и жутко пахло нечистотами, с потолка капало, а посредине стояла железная кровать, на которой лежала очень худая женщина в грязном нижнем белье. Тело женщины было какого-то синюшного цвета, длинные черные волосы спускались до пола. Лицо было мертвенно-бледным, а ноги неестественно вывернуты. Яна, не мигая, смотрела на нее, ей даже показалось, что женщина мертва, пока та не открыла большие темные глаза.

— Матерь божья, — выдохнула Яна.