Ангел на метле

Митяев, узнав правду, сначала чуть не умер, попал в больницу с инфарктом, но выкарабкался и теперь активно помогает Светику. Редактор нанял для девушки лучших адвокатов, более того, он собрался зарегистрировать с ней брак. Стоит ли упоминать о том, что тиражи «Часа пик», где публикуются эксклюзивные интервью участников скандала и снимки, взлетели до небес. Сотрудникам «Желтой правды» остается лишь скрежетать зубами в злобном бессилии. Мне, теперь немного разбирающемуся в кухне газетчиков, неясно: Митяев на самом деле влюблен и искренне готов помочь прощелыге Светлане или он просто воспользовался случаем, чтобы обогнать дышащих в затылок конкурентов? Я очень хорошо знаю девиз борзописцев: «Все на продажу». Кстати, со мной Сергей расплатился без писка, я получил абсолютно новые «Жигули» и сегодня поехал в гости к Николетте, которая вернулась в Москву после отдыха.

Не успел я войти в подъезд некогда родного дома, как консьержка с космической скоростью бросилась вызывать мне лифт.

– Доброго вам денечка, Иван Павлович, – бубнила она, – рада вас видеть, как поживаете?

Я даже не предполагал, что хмурая пенсионерка, полгода назад занявшая место лифтерши в парадном, знает мое имя. И с чего она так любезна? Никогда ранее старушка не кидалась распахивать двери лифта и не кланялась в пояс при виде меня.

– Как приятно видеть такого человека, как вы, – шуршала бабулька, – нечасто живую звезду встретишь.

Услыхав последнее заявление, я сразу понял, в чем дело. Пару недель назад одну из квартир в доме купил известный актер, постоянно мелькающий в сериалах. Очевидно, подслеповатая особа перепутала его со мной, вполне вероятно, что лицедея тоже зовут Иван Павлович.

– В жизни вы еще лучше, чем на фото, – восхищалась бабулька.

– Спасибо за комплимент, – кивнул я.

– Дайте мне автограф, – лифтерша приложила руку к груди, – для внучки! Она завтра в школе его покажет и героиней станет.

На секунду я заколебался. Сказать наивной женщине про ее ошибку? Разрушить сказку? Вернуть ее с небес на землю? Мой взгляд упал на лицо консьержки, на нем светилась по-детски счастливая улыбка, в глазах сиял восторг, воистину, сегодняшний день был одним из лучших в ее жизни.

Я вздохнул, ладно, пусть незнакомый артист простит меня, поставлю закорючку на клочке бумаги и поднимусь к маменьке.

– Умоляю, – протянула ко мне трясущиеся руки лифтерша, – не откажите! Для девочки! От звезды!

– С удовольствием, – улыбнулся я, – но, увы, у меня нет при себе ни блокнота, ни ручки.

– Сейчас дам вам газету, – засуетилась привратница, – там есть ваше фото! Вы так отлично получились! Я как увидела утром, сразу внучке сказала: «Олечка! Я его знаю! Видела в подъезде!»

Я кивнул. Очень хорошо, посмотрю на подпись к снимкам, узнаю фамилию артиста и подмахну репортаж.

– Вот, глядите, – старушка сунула мне «Час пик».

Я посмотрел на полосу и по-бабьи взвизнул:

– Ой! Это кто?

– Да вы же! – обрадовалась лифтерша. – Прямо как живой.

Мигом вспотев, я уставился на страницу, которую пересекал аршинный заголовок «Олигарх Подушкин спонсирует Мамзель». Чуть пониже было несколько снимков. На одном я, похожий на больного врожденным идиотизмом, обнимал за плечи скалящуюся в объектив поп-певицу, на другом снимке я со съехавшим на сторону галстуком и нелепо задранным пиджаком пытался спихнуть со стула женщину. Лица дамы не видно, зато ее здоровенные ноги в белых ботфортах с золотыми каблуками маячили на первом плане. «Вложив в раскрутку Мамзели три миллиона долларов, Иван Павлович застал ее с другим», «Олигарх крушит „Каторгу“», «Будет ли Мамзель петь дальше или она лишится спонсора?», «К Ивану Павловичу стоит очередь из безвестных певичек».

Я прислонился к стене.

– Вот здесь, – тыкала старуха пальцем в фото.

Я машинально начал подписывать снимки. Совсем забыл про дурацкий постановочный скандал в «Каторге», а Митяев, оказывается, своего не упускает, ему деньги Илья Скунс заплатил. Впрочем, фамилия продюсера Сунс. Нет! Он скунс! А я идиот, согласившийся поучаствовать в идиотском спектакле. И что теперь будет?

Дверь мне открыла сама маменька, в руках она держала «Час пик». Вот уж и предположить не мог, что Николетта читает это бульварное издание.

– Вава! – взвыла родительница. – Как ты мог!

Я сделал шаг назад, мысленно прощаясь с жизнью, Николетта крайне озабочена своим реноме, она боится потерять звание первой светской дамы России и сейчас накажет поставившего ее в идиотское положение сына по полной программе. Надеюсь, меня успеют довезти живым до реанимации.

– Мне звонят все! – звенящим голосом закричала маменька. – Люка, Зюка, Мака, Кока, Ника, Дакки, Пусик… Ах, Вава! Корреспонденты оборвали телефон!

Я зажмурился, все, вот он, конец, в принципе, не такой уж и плохой жизни.

– А я ничего не знаю! – заорала Николетта.

– Прости, я не хотел позора и… – прошептал я.

– Вава – олигарх! – запрыгала маменька. – Так у тебя есть миллионы, мой котик, сыночек любимый!

Я разинул рот.

– Наклонись, я тебя поцелую, – пела Николетта.

Я машинально повиновался приказу, маменька облобызала меня и затарахтела: