Ангел на мосту

В Риме ей пришлось спать на соломе и умываться в ушате; зато улицы были и в самом деле великолепны. Правда, гулять по ним ей приходилось мало, она была завалена работой. Барон обещал ей двенадцать тысяч лир в месяц, но вот прошел первый месяц, и он не заплатил ей ничего, второй — то же самое, а кухарка сказала, что барон имеет такое обыкновение — вывезти девушку из деревни и ничего ей не платить. Однажды вечером, открывая ему дверь, она в учтивейших выражениях попросила его уплатить ей жалованье; барон ответил, что он предоставил ей жилье, вывез в новые места, благодаря ему она повидала Рим и, требуя от него еще чего-то, она ведет себя, как самая последняя невежа. Ей не в чем было выйти на улицу — не было пальто, туфли продырявились, — и питалась она объедками с баронского стола. Ей даже не на что было уехать обратно в Наскосту. Она поняла, что придется поискать другого хозяина. Через неделю двоюродная сестра кухарки нашла ей место. Работы оказалось еще больше, чем у барона, надо было не только убирать, но и шить на хозяйку, а между тем к концу месяца ей и здесь не заплатили. Она отказалась закончить платье, которое синьора просила ее сшить к званому обеду, сказав, что не окончит его, пока ей не заплатят жалованья. Синьора очень рассердилась, рвала на себе волосы, но деньги все же заплатила. Тогда двоюродная сестра кухарки сказала, что знает одно американское семейство, куда требуется донна. Клементина запихнула всю грязную посуду в духовку, чтобы создать впечатление, будто на кухне прибрано, забежала в церковь Святого Марчелло помолиться и понеслась на другой конец Рима, где жили американцы; ей казалось, что все девушки, которых она обгоняла по дороге, нацелились на то же место. Американская семья состояла из четырех человек двух взрослых и двоих детей — мальчиков. Люди они были вежливые, но немного меланхоличные и — это сразу бросалось в глаза — глуповатые. Они предложили ей двадцать тысяч лир в месяц и, показывая просторную комнату, которая ей отводилась, выразили надежду, что она не найдет ее слишком неудобной. На следующее же утро Клементина перевезла свои вещи к американцам.