Ангел на практике

– Зато котиков все любят. Подумал, котика не зашибут, – виновато признался демон. Александр фыркнул, но теперь вопрос к «темной стороне» города появился у Серафима.

– Новый Король Ада? – он скосил глаза на мрачно пожирающего огромную плитку черного шоколада Александра. – Серьезно?

– Так он же из Созданных. Причем из Высших Воителей. Так что да – если бы он стал демоном и сразился бы с Люцифером… Я бы поставил на него. Но не на человечество. Это точно. Схватка такого масштаба…

– Стерла бы Вселенную. Передай те конфеты с коньяком.

– Слушай, король неудавшийся, а у тебя слипка не попнется?

– Не хами начальству. Сам пойму, когда мне хватит.

Александр закинул сразу горсть конфет в рот. Серафим помялся, а потом все-таки решил обратиться напрямую к падшему:

– Порядок?

– Ты имеешь ввиду, не стану ли я демоном и не сотру ли тебя в порошок? Нет, не сотру. Но во всем остальном я бы не охарактеризовал свое состояние словом «порядок».

– Ты, правда, из Сотворенных?

– Когда догадался?

– Еще до своего отъезда в Богоявленск. По мясу и «переучиванию».

– Умный, – коротко отметил Александр. – Давай.

– Чего еще? – заметался демон.

– Давай спрашивай. А то я же вижу, сейчас лопнете от вопросов.

Он достал столовую ложку и принялся за торт «Пьяная вишня», а Серафим, напротив, допил чай и отодвинулся от стола. Демон, навострив ушки, занял место в углу, Ира, чувствующая себя виноватой, скидывала со сковородки уже шестую порцию оладушек и притворялась, что ничего не слышит.

– Что было… Ну… До?

Александр замер, уставившись невидящим взглядом в пространство. Потом все-таки ответил:

– Темнота. Одиночество. И страх. Когда ты не знаешь, где ты, что ты, зачем ты. Ничего не видишь, ничего не ощущаешь… Когда нет времени, ты не знаешь ни начала, ни конца.

– А потом?

– Свет. И мы увидели друг друга. Тогда мы все были братьями, и не было ни зла, ни добра. Только мы и наш Отец. Наверное, ему просто было одиноко в вечном Мраке, вот он и создал нас и весь мир.

Александр вздохнул и снова углубился в торт.

– А… Почему ты оказался на Земле? – все-таки решился спросить Серафим. – Правда, хотел перебить всех младенцев?

– Ангел не должен иметь своей воли. Он уши, голос, рука, меч Божий. И если ему приказали пройти по земле, уничтожая всех первенцев за дверьми, не смазанными кровью жертвенного агнца, то должно быть так. Мое имя Александр. Победитель мужчин. Сражаться с младенцами я не подписывался. И бросил меч. И пытался убедить небеса в том, что младенцы не должны платить своими жизнями за упрямство фараона. Но мой вопль был тщетным. Другой выполнил приказ, – Александр помолчал, передернул плечами. – Давай. Я знаю ответы на почти все вопросы мироздания. Задавай, но мою биографию больше не трогай!

– Вот всегда знал, что ангелы ребята непрактичные, но чтоб настолько! – возмутился Филипп Филиппыч. – У нас тут вроде как конец света намечается, а вы все о каких-то… Египетских древностях!

– Это ты кого сейчас древностью обозвал?! – пьяно оскорбился Саня.

– А по сравнению со мной ты и впрямь древность, Сотворенный! – нахально раскланялся бес. – Что там с Апокалипсисом?

– Мы все умрем… – Александр задумчиво повертел в пальцах конфетку и бросил на стол, видимо, понял, что ему уже хватит. – Че переживаешь? Не первый раз.

– Что значит «не в первый раз»? – изумился Серафим.

– Считай! – Александр начал загибать пальцы. – Про потоп слышал? Ну там, Ной и прочая компания. Это раз. Потом Египет… Египет должен был стать только началом, но тут я влез, исказил красивую картину задуманного. Это два. Потом чума, недавно, лет семьсот назад. Это три. Две Мировые войны – это четыре и пять. – Александр задумчиво полюбовался на сжатый кулак и трансформировал его в кукиш. – Так что этот – шестой будет.

От дальнейшего созерцания кукиша его оторвало сдержанное всхлипывание ангелессы. По лицу Ираиды текли слезы.

– Я думала, что Отец наш добр к людям…

– Он добр, – уверенно подтвердил Александр. – Он равно любит всех сотворенных им тварей. И человека, и птиц небесных, и крысу в подвале, и… Какого-нибудь амурского тигра. Но людям порой надо напоминать, что они хоть и подобны Ему, но не равны. Для их же блага…

– О, в пьяную философию ударился, щас свалится, – почти шепотом прокомментировал бес, Александр ответил на подкол звучным щелбаном.

– Но шесть раз за двадцать тысяч лет человеческой истории… Это не так много… Наверное, – попытался утешить то ли себя, то ли всхлипывающую Иру Серафим.

– Шутишь, что ли? – цинично фыркнул Саня. – Да мне в этом году исполнилось всего лишь семь тысяч пятьсот двадцать пять годочков. Маинький я еще. Или что, ты сторонник длинной хронологии?

– Ну так все-таки… Те пять раз как бы… Отменились? – гнул свою линию бес.

– Как бы да, – согласился Саня. – И это отменится. Я думаю, что Ему, – Саня перешел на зловещий шепот и ткнул пальцем куда-то в потолок. – Самому интересно, что дальше-то будет! Ну, я надеюсь.

– То есть ты не уверен, что как-нибудь… Рассосется? – продолжал волноваться бес.