Ангел не хранитель

— Ты сама привлекаешь несчастья своими мыслями. Просто не спасу в очередной раз, а буду с радостью наблюдать, как твоя жизнь переходит ко мне. А если не будет подходящего момента — сделаешь то, что я скажу, — он подошёл совсем близко и взял мой лицо обеими руками. По щекам от его слов катились слёзы, а сердце разрывалось от очередного предательства. — Ты ведь прыгнешь для меня с моста, милая? Или бросишься с высоты. Ты здесь никому не нужна. Твой муж тебя предал, сыну на тебя плевать, он ненавидит тебя, с отцом хочет жить, я вот тоже не идеальным оказался, не так ли? Но в отличие от тебя, мне очень хочется жить. А у ангелов век недолог. Я питаюсь чужими жизнями, понимаешь? — он говорил, а я вокруг ничего не видела. Мокрые дорожки на щеках оставляли жгучие следы, и я уже заранее знала, сделаю всё, что он скажет. Он прав. Я не нужна никому. Даже ему.

— Но в книге написано, что можно создать свой мир иллюзий. Тот, о котором мечтаешь. И погрузиться в него.

— Ты это прочла? — он с сомнением посмотрел на меня, а я неуверенно кивнула.

— Ох, уж эта книга со своими подсказками. Скажи, ты ведь хочешь, чтобы я жил, не так ли?

— Ден, ты же знаешь, я люблю тебя, — смотрю в его бездонные голубые глаза. Тело сковывает дрожью от его взгляда. Од делает два шага назад, хватается за голову и бьёт кулаком в стену рядом.

— Чёрт бы тебя побрал. Я не могу, — он одарил меня очередным взглядом и буквально прорычал: — Уходи. Уходи, я сказал.

Он подтолкнул меня к двери, и я побежала, не разбирая дороги. Натыкаясь на прохожих, я шла дальше. В голове его слова и мысли, что я никому не нужна. Даже Сашке. Я остановилась, оказалось что стою прямо возле подъезда дома, в котором я жила когда-то. Ноги сами привели меня к мужу. Туда, где я оставила Сашку несколько часов назад. Я задержалась и чувствовала свою вину. Из-за Дена. Я сама во всём виновата. Не хочу его больше видеть. Если бы не он, я бы вернулась к Герману. Я нашла бы в себе силы. Ради Сашки.

* * *

— Спит? Как её состояние?

— Стабильное, — защебетал женский голос. — Самое страшное позади, — добавила она, но я была с ней не совсем согласна. Где я? Вокруг реальность? Или всё ещё иллюзия? — В какой палате её сын?

— В двести девятой, а тот парень в триста десятой, — девушка вздохнула. — И если сын еще подаёт признаки жизни, то парень не жилец вообще. Его травмы не совместимы с жизнью. Скорее всего, его отключат на днях от аппарата, если он сам «не отбросит коньки», — снова чей-то вздох, и голоса стихли. Послышались шаги и будто закрылась дверь. Они ушли. Открыв глаза и немного осмотревшись, я сорвала с себя многочисленные трубки, и тут же свалилась прямо на пол.

«Ничего страшного: синяком больше, синяком меньше», — оптимистично думала я, оценивая свои силы. Поднявшись с холодного пола, я бросилась прочь из палаты.

Моя задача — найти сына. Как я поняла из разговора — Сашка всё это время был в коме, как и я. А ещё есть какой-то парень. Который спас нас от грузовика и пострадал больше всех. Я бежала уже по знакомым коридорам, правда, в моей иллюзии, стены были только после ремонта. Здесь же всё было немного печальнее. На стенах местами нет плитки, стены не украшают фоторамки. Впрочем какие-то плакаты висят. Это не важно. Главное, что тут спасают жизни. Надеюсь. Я замерла, увидев нужную палату, и не долго думая, ворвалась внутрь. Сашка. Я охнула, закрывая рот рукой. Совсем не таким видела его в иллюзии. Бледный и похудевший он лежал на кушетке. Снова я пыталась представить его, но образ теперь смазывался, я не помню его в выдуманном мире. А точнее забываю. Запиликали какие-то датчики. В палату вбежала медсестра, гневно взглянув на меня она вдруг округлила глаза:

— Вы… из триста пятой? — я кивнула, а она «пулей» вылетела, не прикрыв за собой дверь.

Мне пришлось схватиться за стену, получив новую порцию воспоминаний об аварии. Разболелась голова. А затем в палату вбежал врач, и за ним ещё несколько. Они о чем-то громко переговаривались, я понимала лишь обрывки фраз. Заметив меня, люди в белых халатах вдруг замолчали. Кто-то бережно вывел меня в коридор, а я начала ломиться внутрь, крича имя сына. Из всего, что я услышала, поняла лишь одно — он умирает. А я никак не могу ему помочь. Он настоящий. Сашка в моей иллюзии такой же настоящий, как и я! Иллюзия разрушается, а вместе с ней и забирает жизнь того, кто в ней остался. Господи, что я натворила…