Ангел от Кутюр

– Я сяду за руль, – сказал Жан-Пьер, когда они подошли к машине.

– Зачем?

– Мне надо занять себя чем-то. Больше не могу просто сидеть и смотреть в окно.

– Ладно, – сын протянул ему ключи. – Куда сейчас?

Жан-Пьер достал свой мобильник и набрал номер.

– Настя? Я только что прилетел в Париж. Ты где? Ещё дома? Жди меня. Мы уже едем с Антуаном.

Он сунул телефон в карман пиджака и посмотрел на сына.

– Ты слышал? Мы едем к Насте.

– А потом?

– Потом я отвезу её в аэропорт.

– Отец… Это же ребячество! – Лицо Антуана стало недовольным. – Если уж ты намерен с ней увидеться, то мог бы подождать здесь. Она могла бы приехать в аэропорт пораньше. Наговорились бы с ней всласть.

– Антуан! – раздражённо воскликнул де Бельмонт. – Я уже всё решил!

Сыну оставалось только вздохнуть. Он сел на переднее кресло и включил радио. Неожиданно зазвучала песня Пэт Буна «Анастасия». Антуан иронично улыбнулся.

– Да, пожалуй, это знак, – хмыкнул он.

– Вот видишь. Теперь ты сам признаёшь, – бросил Жан-Пьер.

– Что признаю? Я просто сказал, что это знак. Но знаки бывают разные, отец. Песня грустная…

– Песня красивая…

Они выехали на шоссе, и де Бельмонт придавил педаль.

– Аккуратнее, отец. Не гони. Дождь сильный.

– У меня мало времени!

Дождь хлестал в лобовое стекло, и «дворники» едва справлялись с водой. Дорога распывалась за бегущими по стеклу потоками, приходилось напрягать зрение.

– Отец, прошу тебя, – повторил Антуан и предостерегающе коснулся локтя Жан-Пьера, – помедленнее.

– Здесь нет полиции. И фотокамеры ничего не заснимут в такой ливень.

– Плевать на полицию. Ты же… Мы так разобьёмся…

Жан-Пьер удостоил сына коротким взглядом и злой улыбкой.

– Может, оно и лучше?

– Останови машину! Ты мне не нравишься!

– Я сам себе не нравлюсь, мой мальчик. И с этим надо что-то делать.

– Анастасия свела тебя с ума.

– Я был счастлив с ней. Каждую минуту счастлив.

– Ну так и оставайся счастлив, отец. Кто мешает?

– Она уезжает. Я не могу без неё.

– Глупости. Ты провёл в Америке две недели, и всё было хорошо.

– Мы общались по телефону.

– Кто мешает теперь? Ну уедет она в Москву на какое-то время, будете так же созваниваться.

– Ты не понимаешь!

– Да, не понимаю.

– Я и сам не понимаю…

Он притормозил, заходя на поворот. Из серой дождевой массы выступил огромный квадрат грузовой машины. Жан-Пьер, не снижая скорости, повернул руль, объезжая грузовик, и автомобиль резко поехал влево. Внезапно в нескольких метрах впереди оказалась красная «вольво».

– Чёрт! – воскликнул де Бельмонт.

Он надавил на тормоз, и автомобиль повело вправо. Послышался скрежет борта, зацепившегося за грузовик. Антуан что-то крикнул, но Жан-Пьер не расслышал. Их тряхнуло. Красная «вольво» скрылась в дожде, а их автомобиль швырнуло сильно влево.

В следующую секунду всё закувыркалось, и де Бельмон перестал слышать что-либо, кроме собственного дыхания. Он дышал громко, в самые уши, и удивлялся, откуда в его дыхании взялась незнакомая, дребезжащая хрипота.

– Не опоздать бы… – мелькнула мысль. – Не опоздать бы…

Затем свет угас, но громкое хриплое дыхание продолжало звучать.

***

Он открыл глаза.

Хотелось пить.

– Ну вот и прекрасно, – произнёс кто-то. – Поздравляю вас, чудеса всё-таки происходят.

Жан-Пьер повернул голову и увидел Антуана и незнакомого полного мужчину в белом халате. На лбу Антуана белел пластырь.

– Жив? – проговорил Жан-Пьер распухшими губами.

– Всего одна царапина, – улыбнулся сын.

– А я?

– Вы тоже живы, – ответил доктор. У него было печальное лицо. – Хотя не должны были бы уцелеть после такого удара.

– Машина на свалке, – добавил Антуан. – По всем законам физики, мы с тобой должны бы лежать на кладбище.

– У вас двойной перелом правой руки и сотрясение мозга. Больше ничего, если не считать мелких царапин. Вы родились под счастливой звездой, месье де Бельмонт, – сказал доктор.

– Вы полагаете? – облизал губы Жан-Пьер.

– Хочешь пить? – спросил Антуан.

– Да… Давно я тут?

– Два дня.

– Без сознания?

– Да, – Антуан налил воды из бутылки и протянул отцу стакан.

– Значит… Авария… Это я виноват…

– Я предупреждал тебя… Но что теперь об этом… Уже разбились, уже пришли в себя… Может, не ты виноват, а я, поскольку разрешил тебе сесть за руль… Ладно… Машину жалко… Страховку могут не выплатить, раз ты превысил скорость…

– Разберёмся, – пробормотал де Бельмонт. – А что Настя?

– Откуда я знаю, отец. Я не звонил ей. Улетела… Поверь, мне не до того было…

– Верю…

Жан-Пьер потянулся ногами и вздохнул.

– Всё затекло, онемело, – сказал он. – И голова болит.

– Жалуешься?

Де Бельмонт не ответил.

– Я должен ехать, отец, – наклонился над ним Антуан и поцеловал в щёку.

– А я? Ты бросаешь меня здесь одного?

Молодой человек указал глазами на доктора.

– Ты в хороших руках, отец.

– И долго мне оставаться в этих хороших руках?

– Пару дней, – отозвался доктор. – Это минимум. Возможно, неделю.

Дверь открылась, и на пороге появился высокий худой мужчина в сопровождении стройной женщины. Оба в медицинских халатах, оба с широкими лошадиными улыбками.

– Ага! Открыл глаза! – громко констатировал мужчина.

– Это главный хирург больницы, – шепнул Антуан отцу.