Ангел по контракту

— Не могу. Я всю жизнь считал, что тебя либо нет, либо вас много. Признаться, до сих пор я прекрасно без тебя обходился.

— Типичные издержки высшего образования, — фыркнул Люитен. — А ведь не болел, не нуждался, даже не был как следует бит. Я есть, и ты ничего с этим поделать не можешь. Неужели тебе не о чем меня спросить? Не упускай шанс, другие ученые могли бы только мечтать о такой возможности.

— Почему вымерли динозавры? — наобум брякнул Санди.

— Потому что у них были ограниченные возможности для развития, и я их распылил. А какое тебе дело до динозавров? Или ничего серьезного в голову не приходит?

— А Иисус Христос на самом деле был твоим сыном?

— Все вы в некотором роде мои дети, — осторожно ответил Люитен.

Санди задумался.

— Берешь ли ты на себя ответственность за все, что происходит в мире?

Люитен поднял брови.

— Другая крайность, парень. Никоим образом! Я художник. Я создаю образы и выпускаю их в мир. Жизнеспособные укрепляются. Я ж дал вам свободу воли, иначе чем бы я отличался от ваших ремесленников! Так что не надо сваливать на меня ответственность за вашу отсебятину. Разумеется, я во что-то вмешиваюсь, когда мне кажется, что сюжет развивается нелепо. Я могу добавить два-три ярких пятна. Я намечаю правила игры, принципы развития, выбираю персонажей — и позволяю им импровизировать. И делаю я это из соображений эстетики. Кто сказал, что меня интересует фон? Всякая мелочевка явно преувеличивает свое значение, если полагает, что я возьму на себя труд возиться с их жалкими судьбишками.

— Но ты все-таки вмешиваешься?

— Да, но только когда это мне самому интересно.

— Почему ты создал Зло?

— Вот так, по-крупному, — пробормотал Фалк.

— Для развития сюжета, — немедленно отозвался Люитен. Разговор становился увлекательным.

— В чем секрет его силы? Его все ненавидят, так почему же оно процветает?

— Зло привлекательно, — ответил Люитен. — Оно обаятельно, остро, щекочет нервы. Добро проще, у него более дешевая упаковка. За весь период моей деятельности я не создал ничего лучше Зла. Вот разве что моих серых лебедей…

Санди встал и подошел к окну, скрестив на груди руки. Мягкий серый свет будил в нем непонятную тоску.

— Мне кажется, — будто не вслух сказал он, — я когда-то был в этих местах. Или мне это снилось? Люитен, почему большинство волшебных тварей бессмертны, а люди — нет?

— Так задумано. Закон сохранения энергии. Смертность есть плата за способность вырабатывать энергию.

— А почему умершего нельзя воскресить?

— Да почему нельзя? Тебя же воскресили. Другое дело… ну, нельзя один и тот же шедевр повторить дважды. Да и неинтересно, поэтому я и не пытаюсь. За редким исключением. Никогда не получалось, чтобы человек встал и пошел прежним. Неужели по себе не заметил?

— Да, — сказал Санди. — Я стал… уязвимее. Я пролетал тогда над этими местами, верно?

— Верно, — ответил Люитен. — Вы все летите сюда, когда кончаете земной путь. Тогда тебе пришлось вернуться, но я понял достаточно, чтобы распознать тебя.

Фалк сделал вид, будто рассматривает ногти.

— И что же ты насчет меня понял? — довольно равнодушно спросил Санди. Этот пронзительный хмурый день непонятно растревожил его.

— Ты — один из них. Один из стаи.

— Нельзя ли выражаться понятнее?

— Я придумал стаю серых лебедей. Время от времени я посылаю в мир кого-то из них с приказом совершить что-то. Они идут и делают то, что велю я.

— Какие это, должно быть, уставшие и задерганные создания, эти твои ангелы, — пробормотал Санди. — На самом деле я что-то слыхал о них. Белые и черные лебеди-птицы, серые же — ангелы господни. И что, ты посылаешь их на подвиг для развития сюжета?

— Не обязательно на подвиг, — обиделся Люитен. — Как ты стараешься меня низвести! Иногда нужно подать совет, поддержать, помочь там, где Добро дает слабину. Они близнецы, все семеро, у них нет имен, и даже я не могу различить их. Когда кончается их земное существование, они возвращаются сюда, отдыхают и ждут нового задания. Они не знают друг друга и никогда не собирались все вместе. А если они невзначай соберутся, я, пожалуй, устрою конец света.

— Отряд особого назначения, — пробормотал Фалк.

— Они играют за команду Добра?

— Да, потому что Зло и так цельно и технически совершенно.

— Допустим, что все это-правда. Какова же цель твоей откровенности?

— Моя прихоть — достаточная причина.

— А не может быть так, что ты теряешь контроль над своими ангелами?

— Я потерял не контроль, а связь. Ты единственный, кого мне удалось засечь за последние столетья. Возможно, один из вас лучше сумел бы отыскать и вернуть остальных.

— А ты не думаешь, что я захочу немедленно расторгнуть этот контракт?

— Это было бы неумно с твоей стороны, и я не вижу для этого причин.

— Причины для этого две: неравноправие сторон и личные планы. Мне недосуг, Люитен, предаваться твоим изысканиям. За мною город и люди. Я человек, хотя бы только в этой жизни, а не бесплотный дух, у меня есть собственная, весьма короткая жизнь, и я собираюсь прожить ее по-своему, а не по указке начальника с палкой. Этот контракт не по мне.