Ангел поневоле

У Алины закружилась голова. Она увидела, что светлая уютная комната растворилась в густом тумане, постепенно растаяли стены, потолок и пятна картин с пейзажами, стол с лакомствами. Под ногами исчез пол, и Алине показалось, что она проваливается в чёрную бездну, которая простиралась вокруг неё со всех сторон, сверху и снизу, будто открытый космос. Она зажмурилась, и в животе ёкнуло, как бывает, когда летишь вниз на быстрой карусели, но тут же она почувствовала, что тело её (тело-иллюзию) кто-то подхватил, предотвратив падение. Душа-Алина открыла глаза. Вокруг было темно, но где-то вдали со всех сторон мелькали жёлтые звёзды, посылая свой яркий свет в необъятное пространство ночи. На руках у ангела-хранителя Ларри было уютно, тепло и так спокойно. Сам он тоже преобразился. Лицо было таким же, но выражение стало добрым и сочувствующим, без ехидной улыбки. Вместо водолазки, брюк и начищенных ботинок на нём было надето светло-голубое одеяние, длинная широкая рубаха и шаровары. Лёгкая одежда, точно из шёлка, и цвет приятный, нежно-бирюзовый. На ногах были бежевые тряпичные туфли из парусины. За спиной, как у настоящего ангела, у Ларри были крылья. Большие, белые, из перьев и пуха. Очень мягкие, так как Ларри, держащий Алину на руках, точно жених невесту, гладил её по голове левым крылом. И вытирал им же её слёзы. А другим крылом Ларри слегка помахивал, удерживая равновесие, что помогало ему быть подвешенным в этом бескрайнем ночном небе. Алина не сразу заметила, что они медленно перемещаются, летят. Без определённого направления, а так, по кругу. У Алины перед глазами стояла картина своих последних минут на Земле. Даже вспомнила, как она лежала, и умирая, чувствовала дикое отчаяние и обиду от того, что пришёл её конец. Именно обиду. За себя.

– Не плачь, Душа моя, – попросил Ларри, погладив Алину по голове.

– Не могу, – всхлипывала она.

Ангел прижал бедную девушку крепче и поцеловал в глаза и в лоб. В этот момент Алина почувствовала любовь к нему. Это чувство она уже испытывала, когда в детстве мама прижимала её к себе. Тогда она маму беззаветно любила. Без всяких условий. Вспомнила, как в четыре годика она ждала маму в садике на утренник, где должна была выступать. Все родители уже пришли и сидели в зале на маленьких стульчиках. Заиграла музыка, а Алининой мамы всё не было. Она опаздывала, а девочка готова была зарыдать от отчаяния. Но тут дверь отворилась, и в зал забежала запыхавшаяся её мама, тихонько пробралась на последний ряд, шёпотом извиняясь перед другими мамами, мимо которых пролезала на своё место. И тогда маленькая Алина, вместо того, чтобы петь свой куплет, со всех ног бросилась к маме, зарылась в её юбку и заплакала. И теперь, в объятиях Ангела, она почувствовала такую же любовь. Как к матери. Боже! Что она натворила? Как же так получилось, что она так поступала со своей родной земной матерью? Куда рассеялось то чувство, что жило в её душе в четыре годика? Та сильная, безусловная любовь. Алина заплакала сильнее. Ангел снова стал гладить её крылом и успокаивать:

– Прошу, не надо. Всё теперь позади. Ты думаешь, мне не больно было наблюдать за тобой? Я тебя люблю, поверь. И я с тобой был так резок, потому что хотел, чтоб ты что-то поняла.

– Я многое поняла. Но что теперь со мной, со мною-Душою будет? Я не достойна рая. Я попаду в ад?

Ангел тем временем приземлился на пушистом белом облаке, плывущем в предрассветном небе в компании своих таких же белоснежных друзей, и спустил девушку с рук. Алина заметила, что темнота рассеялась, и пространство вокруг приобрело серо-фиолетовый оттенок, с каждым мгновением светлеющий всё сильнее. Далёкие звёздочки тускнели и гасли одна за другой. Где они с Ларри находились? На небе, на Земле, в открытом космосе или в параллельном мире? Не понятно… Она сумела каким-то образом расположиться полусидя в середине облака будто на перине, по пояс утонув в белой, мягкой, как вата, субстанции. Оглядев себя Алина обнаружила, что её тело не плотное, как раньше, а полупрозрачное, как-будто размытое бледно-синей акварелью. Очертания рук, ног, одежды были нечёткими: в центре темнее, и светлее, едва заметнее по периферии. Тело, похоже, стало невесомым. Оно теряло границы, плавно перетекая в окружающий воздух и сливаясь незаметно с ним. Но сознание и мысли были ясными, они не истощались и не собирались исчезать, как было тогда, перед смертью. Перед физической смертью, когда всё, что хранилось в мозгу умирающей Алины быстро выветрилось и рассеялось без следа. Сначала она хотела спросить у Ларри, что и как, но передумала. "Это просто очередная иллюзия, которую создаёт ангел. Всё здесь, и мой образ тоже, сотворены им. И я когда-нибудь, наверное, смогу так…" – успокоила себя Душа-Алина. А Ларри тем временем продолжал беседу: