Ангел придет за тобой

«Надо будет купить ей что-то приличное», – в очередной раз пообещал себе он, хотя знал, что забудет.

Они вышли из дома и направились к коттеджу Ники. Вокруг было пусто: новость о произошедшем быстро распространилась, немногочисленные обитатели поселка попрятались. Исключение составляли разве что Вика и Мария, прогуливавшиеся вдоль берега, но они были слишком далеко, чтобы разглядеть Еву.

Особого восторга по поводу внешнего мира, который она видела довольно редко, девочка не выказывала. Маршировала она быстро, смотрела только себе под ноги.

– Что, зимняя красота тебя не впечатляет? – поинтересовался Марк.

И, конечно же, не получил ответа. Она никогда не отвечала на вопросы, которые были ей неинтересны.

Возле нужного им коттеджа никого не было. Да оно и понятно: кого к такому зрелищу потянет! Для Марка важнее всего было то, что полиция не приехала.

Он позволил Еве войти первой, закрыл за ними дверь и запер на ключ. Он не знал, что делать дальше, однако девочка и не нуждалась в его руководстве. Она осмотрела обувь, особенное внимание уделив грязным туфлям, прошла в зал, повертела в руках шубку.

– Она в ванной, – на всякий случай сообщил мужчина.

Ноль реакции. Да оно и понятно: в общей сложности он, пожалуй, эту ванную раз двадцать упомянул. Из них двоих скорее он сейчас лишний. Ева была молчалива и сосредоточенна, даже с определенной долей азарта.

Закончив осмотр первого этажа, она пошла на второй. Осмотрела все комнаты и лишь потом заглянула в ванную. Если она и была впечатлена увиденным, то удачно скрыла это. Ни один мускул не дрогнул на бледном, спокойном лице. Она наклонила голову набок, рассматривая лежащий в кровавой воде труп. Даже Марку от нахождения здесь было не по себе, ей – нет. Для Евы не было разницы между этим местом и гостиной. Кресло, торшер, мертвое тело – все это для нее одинаково неподвижные предметы.

Она осмотрела всю одежду, поочередно доставая вещи из общей кучи. В довершение всего она склонилась над Никой. Марк очень надеялся, что хотя бы труп она трогать не будет, но нет – Ева подняла мертвую руку. Правда, очень осторожно, однако это не из уважения к смерти, а чтобы не испачкаться.

Затем девочка обернулась к нему и скрестила руки на груди.

– Ну? – не выдержал Марк.

– Поверить не могу, что мы родственники.

– С Никой?

– С тобой. – Уголки ее губ чуть дрогнули, приближаясь к насмешливой улыбке. – Тебе показалось, что это самоубийство, в котором нет ничего очевидно подозрительного. Я говорю тебе, что это очевидное убийство. Я удивлена, что ты не видишь.

– Не вижу, и в ближайшие полчаса вряд ли увижу! Я понимаю, что издевательства над моим интеллектом тебя вдохновляют, но давай позже, а? Сюда в любой момент полиция нагрянет!

– Не нагрянет, а приедет. И не в любой момент, а еще не скоро. Нагрянула бы – если бы приехали и действительно попытались разобраться в том, что произошло. Но те, кто приедет сюда, просто заберут тело.

– Откуда ты знаешь?

– Если ее смерть так отчаянно пытались замаскировать под самоубийство, то и дальше продолжат в том же духе. От этого не уйти.

Радовало только то, что Ева пока объясняла ему доступными и понятными словами. В остальном радости не было. Во что же эта Ника умудрилась вляпаться, что ее так бесцеремонно убрали?!

– Ева, мне нужно знать, что указывает на убийство. Да, я слепой и сам не вижу. Пожалуйста, покажи! Можно сделать это дома, давай сначала вернемся…

– Нет. Я хочу, чтобы ты увидел все, о чем я говорю.

– Хорошо, но давай хотя бы выйдем отсюда!

– Не вижу смысла.

Вот ведь зараза… В чем-то она пошла ему навстречу, но и от собственных «развлечений» отказываться не собиралась. Зачем она делала это – Марк не представлял. Может, хотела показать свое превосходство над «нормальными». Может, пыталась сделать его лучше, умнее и выносливее.

Как бы то ни было, он лишний раз порадовался, что отговорил Вику идти вместе с ними. Даже ему было тяжело находиться в помещении, пропитанном вязким, сладковато-металлическим запахом крови, от которого тошнота к горлу подступала. А девушке пришлось бы еще хуже!

Ева подняла одну руку и начала загибать тонкие изящные пальчики:

– Они старались скрыть свое присутствие, но ошибки очевидны уже на первом шаге. Ее туфли грязные. Песок и соль. Она шла по снегу. Но возле туфель на полу нет ни капли растаявшего снега. Даже когда он высыхает, остаются грязные мутные пятна. Их нет. Туфли принесли сюда уже сухими. Ее шубка – это два. Ночью, когда она якобы приехала сюда и убила себя, был снегопад.

– Откуда ты знаешь?

– В моей комнате есть окно. – В ее ровный голос не просочилось и капли иронии. Хотя следовало бы! – Ее шуба из натурального меха. Должна была промокнуть. Она была брошена так, что смятая часть меха не могла высохнуть. А она сухая. Как туфли. Тоже принесли сюда просто так. Ее одежда мятая, как будто что-то случилось. Но ее макияж безупречен. Он не был бы безупречен, если бы она кричала и плакала. Или даже пила. Его нанесли на мертвое лицо.

– Не может быть…

Такой шаг почему-то казался Марку особенно циничным. Ева его мнение не разделяла: