Ангел пустыни

Уже смеркалось, когда Кучеренко подошел к аккуратному особняку. Нажал кнопку звонка, укрепленного на зеленой калитке. В доме послышалось какое-то движение, занавеска на окне отодвинулась и в нем показалось встревоженное мужское лицо. Прошло еще порядочно времени, прежде чем во двор вышел человек в синем спортивном костюме, тесно облегающем плотную фигуру с круглым брюшком. Глаза, спрятанные за толстыми стеклами очков, недоверчиво смотрели на незнакомца. Не открывая калитки, хозяин сухо осведомился, кто нужен. Вынимая служебное удостоверение, Кучеренко спокойно произнес:

- Только не волнуйтесь, Михаил Самойлович. Надо поговорить, есть такая необходимость. - Он догадывался, что творится сейчас на душе у этого солидного немолодого врача: визит сотрудника уголовного розыска обычно радости не приносит, даже если и человек не чувствует за собой никакой вины.

Борщевский торопливо полез в кармашек свитера, вытащил оттуда брелок с ключами. Вместе с ключами на асфальтовую дорожку выпал желтый кружочек. Звук падения был мягкий, приглушенный. Они оба уставились на желтеющий на черном асфальте кружок. Кучеренко смотрел с интересом, Борщевский - со страхом и замешательством. Подняв, наконец, кружочек, он подержал его в ладони, не зная, что с ним дальше делать: положить обратно в кармашек или показать посетителю. Поколебавшись, протянул подполковнику:

- Редкая монета, старинная, австро-венгерская.

Кучеренко увидел надменный женский профиль с выбитыми по кругу словами: "Мария Терезия". Слегка подбросил монету в руке. Она оказалась неожиданно тяжелой для своего небольшого размера.

- Никак золотая, - заметил он, возвращая монету владельцу. - Откуда она у вас? - без всякой задней мысли, из любопытства спросил подполковник.

- Это длинный разговор, - уклончиво отвечал Борщевский, смутившись еще сильнее. - Да что же мы стоим на улице, заходите, - засуетился хозяин дома, пропуская гостя вперед.

Они поднялись по крутым ступенькам каменного крыльца, прошли через гостиную с цветным телевизором в углу и оказались в комнате поменьше. Кучеренко окинул ее взглядом: письменный стол, одну из стен почти целиком занимали стеллажи с книгами, другая же походила на алтарь, каких он повидал немало за последнее время. Однако даже в церкви Кучеренко не видел столько икон, сколько было собрано в этой маленькой комнатке. Он подошел к стене ближе, чтобы рассмотреть их получше. Иконы чем-то отличались, он не мог сказать точно, чем именно, от тех, что встречались ему в молдавских церквах.

- Северная школа, - не без гордости пояснил стоящий рядом Борщевский, - я ведь каждый год в Архангельскую область езжу. В отпуск. Северная школа - мой профиль. Давно собираю.

- А наши, молдавские?

На полном лице врача мелькнуло замешательство.

- Чего уж там, спрашивайте, раз пришли. Я ведь только в окно взглянул, догадался, откуда вы.

Дверь приоткрылась, в комнату заглянула женщина и бросила полный тревожного любопытства взгляд на Кучеренко. Борщевский сделал нетерпеливый жест, и дверь тотчас затворилась.

- Ну и хорошо, Михаил Самойлович, если догадались, это облегчает нашу беседу. Поэтому я жду от вас полной откровенности. Скажите, вы предлагали священнику Мардарю Леониду Павловичу свои услуги в обмен на иконы?

- Было дело, - куда-то в сторону пробормотал Борщевский.

- И чем оно закончилось?

- Ничем не закончилось. Не захотел священник у меня лечиться.

- И правильно, между прочим, сделал, - не удержался от реплики подполковник. - Для меня, Михаил Самойлович, еще с детства две профессии: врач и учитель - самые уважаемые. А вы... Кстати, едва не забыл: вы хотели рассказать об этой монете. Слушаю вас. - Кучеренко уже был почти уверен, что этот растерянный человек не причастен к преступлению, которое расследовали он и его коллеги. Вот только этот странный, непонятный эпизод с монетой...

- Нечего особенно и рассказывать... - Борщевский говорил неохотно. Я, видите ли, не только иконы коллекционирую. И монеты тоже. Подарила мне ее одна женщина-врач, вместе работали... Уехала она, далеко уехала. А монету я не успел зарегистрировать. Когда вас увидел - решил спрятать, на случай обыска.

- Не успели зарегистрировать? - переспросил подполковник. - А зачем, собственно?

- Как - зачем? - удивился Борщевский. - Золотая же... Такой порядок.

Подполковник, которому раньше не приходилось глубоко вникать в дела коллекционные, не стал распространяться и только сказал:

- Теперь-то, надеюсь, оформите, как положено?

- Обязательно, - последовал торопливый ответ.

Кучеренко попрощался, хозяин проводил его до самой калитки, запер ее на замок и возвратился к своим сокровищам.

Капитан Руссу, заглядывая в раскрытый перед ним блокнот, докладывал:

- Комсомольская, 28. Проживает пенсионер с женой, бывший главный инженер консервного завода. Одинокие. Машины никогда не было и нет в настоящее время...

- И вряд ли уже будет, - заметил Кучеренко. - Давайте дальше.

- По улице Пушкинской в доме 28 живет редактор районной газеты.

- Он что же, собственную газету выписывает? - усмехнулся Бачу.