Ангел с пламенными крыльями. Том 2

— И к какому варианту склоняетесь? — повернул голову набок Антонио. Ему не было страшно ну нисколечки. Хотя опасность над ним нависла нешуточная, это он понял с момента собственно исповеди. Наверное, отбоялся своё там, на Марсе, и теперь лишь получал удовольствие от процесса.

— Не знаю, — покачал головой собеседник. — Но то, что вы человек слова, вижу.

Повисла пауза. Сеньор Серхио во все глаза оценивал его, не скрывая этого. Наконец, произнёс:

— Вы верите. Ваш путь к богу искренен. И повторюсь, вас трудно запугать или испугать трудностями. Давайте для начала попробуем сотрудничать?

— Для начала? — улыбнулся падре Антонио.

— Ну, ликвидировать вас мы всегда успеем, святой отец. А вот совместный контроль над этой польской дурой… Вещь для меня более интересная. Я со своей стороны, как патрон и заказчик, вы со своей, как духовник.

— Браво, сеньор Серхио! — Антонио иронично похлопал в ладоши. — Я должен благодарить вас за оставленную жизнь?

Сеньор скривился.

— Пожалуйста, не унижайте ни меня, ни себя такими мелодраматическими банальностями. Мы деловые люди, пусть я в галстуке, а вы — сутане, надетой, кстати, поверх скафандра ВКС. И оба понимаем в этой жизни чуть больше остальных. Кстати, а вот и ваш дом, — указал он за окно.

Машина остановилась, но Антонио не спешил выходить.

— Вы ждёте, что я кому-то расскажу, да? — усмехнулся он. — Я теоретически могу это сделать, это вас и заводит. Именно потому вы оставляете мне жизнь и вербуете, а не делаете то, что дОлжно.

— Ваши фантазии, падре, только ваши фантазии, — расплылся долговязый в лживой насквозь фальшивой улыбке. — В любом случае, давить на вас я не могу, как и купить вас. А потому расскажете вы кому-то что-то или нет — будет на вашей совести. Такая формулировка вас устроит?

Какое-то время они буравили друг друга глазами. Не выдержал, естественно, сеньор:

— Так что вы на самом деле свободный и очень счастливый человек, падре. Потому, что живой. И работающий при этом не на кого-нибудь, а на меня, кем бы меня ни считали. Пусть в рамках надзора за одним единственным человеком, и платить вам за это никто не будет, ибо это ваш долг, как священника — помогать страждущим.

— Впрочем, денег я дам, — оговорился он. — Но не вам — вы не возьмёте. Это пожертвования, на благие дела. Само собой, вашей церкви, и вы не имеете права их не взять, ибо на них нет крови. — Сеньор Серхио приторно улыбнулся.

— Конечно, пожертвования возьму, — забрал карточку Антонио. — И будьте уверены, на себя не потрачу ни единого центаво.

Позже Антонио посмотрел сумму — астрономическая. С помощью тех денег он открыл при церкви кормёжку и ночлежку, и помог местному приюту для детей, ибо это было именно пожертвование. Сделал много добрых дел и искренне молился за сеньора — чтобы господь умерил его гордыню.

— Да хранит вас господь, сеньор! — перекрестил Антонио сидящего в машине. — Я буду молиться за вас.

— Я православный. — Сеньор скривился.

— Это не важно, — покачал падре головой. — Господь един. Что-то ещё?

Сеньор быстро настроился на рабочий лад.

— Да. Первым делом ненавязчиво объясните этой полоумной, что иногда, особенно в скользкие моменты, за нею летают микродроны. Пусть не треплет языком где ни попадя. Даже в исповедальне. Если, конечно, не хочет, чтобы по её вине убили кого-нибудь. Сотрудничество с вами Проект выдержит, но вербовать каждого, перед кем она… — Он скривился. — Это не дело.

— Хорошо, сеньор. Я поговорю с моей прихожанкой. Будут ещё пожелания?

«Пожелания», правильный термин. Он не служит этому хмырю, он с ним СОТРУДНИЧАЕТ. Сугубо добровольно. Со своей стороны, естественно, но мысли и мотивы другой стороны ему не интересны.

— Нет, пока всё, — покачал сеньор головой. — Если будет что-то ещё — я с вами свяжусь, святой отец.

Антонио хотел нажать на рычаг люка, когда всё же решился обернуться и спросить:

— Скажите, в нём на самом деле гены королевы?

Сеньор Серхио скривился.

— Зачем это вам? У вас уже есть тайна исповеди.

— Стефания не знает этого наверняка, это лишь её догадки.

— Допустим. А зачем правда ВАМ? — засияли глаза сеньора огнём интереса.

— Когда-нибудь, через двадцать лет, например, этот мальчик придёт ко мне за советом, — улыбнулся падре. — И я должен буду направить его на путь истинный, приготовить к роли, ради которой вы его создали. Вы спасли невинную душу, помогли ей подняться, осознать деяния и покаяться — это доброе дело сеньор. Господь не забудет его ни вам, ни королеве. Я так же должен делать благие дела — это моя работа, и в первую очередь хочу знать, что говорить ему, когда он придёт за советом.

Сеньор Серхио вначале засмеялся, потом задумался. Думал долго, на его лице играли разные краски, разные мысли. Самого широкого спектра, от «всё-таки грохнуть этого недосвященника переспецназовца» до «молодец, мужик! Ишь, как далеко планирует! На десятилетия!» Наконец, ответил: