Ангел с пламенными крыльями. Том 2

— Но так не бывает, ваше высочество! — повернул гвардеец к ней ошарашенные глаза.

— Бывает, капитан. Ещё как бывает. Артуро, первую пятёрку внутрь! — отдала она распоряжение по своей внутренней линии. — И сразу готовь вторую и третью! Лиса — всем! Не стрелять! Повторяю, всем группам! В тех, кто не оказывает сопротивление, ни в коем случае не стрелять! Как поняли?

— Дружественного огня нам ещё только не хватало… — устало выдохнула она, отключив микрофон.

Сегодня она уже шла по этим коридорам. Но шла в совершенно другом настроении, пусть и объятая пламенем бешенства. То бешенство совершенно не походило на текущее — их даже сравнивать бессмысленно. Трупы были, но не много. Основную бойню ЭТИ устроили в зале… Да как же его назвать? Помещение, и помещение!

Ветераны. Её спина всё более и более покрывалась холодным потом. Она отгоняла от себя мысли, но это было бесполезно. Ибо реальность оказалась хуже любой фантазии, хуже самого страшного сна — за мальчишку «вписались» ветераны. И Лея в курсе, ибо если бы она была против, никто бы не позволил ИМ сегодня выступить. Без её ведома такая акция была бы невозможна в принципе — пока ещё она сеньор всех присутствующих и позволяющих аккуратно паковать себя девчонок. Гарсия та ещё… Хорошая женщина, но она не пойдёт на настолько откровенную подставу королевской власти. Да и не позволят ей — в этом клоповнике обязательно найдётся желающий добровольно слить о начальнице сокровенную информацию. Получается, Лея опять напортачила, сделав ставку на безумного мальчишку, позволив ему заиграться, а разгребать это дерьмо заставят, как обычно, её, вместе со всеми причитающимися шишками.

И что делать — непонятно. Ветераны не уличные писюхи, их мнение стоит и нужно учитывать. Мальчишка сам по себе теперь не так уж важен, слишком глубокие слои дерьма перевернул.

А вот и он. Лежит, голубчик. Без маски и костюма, мордой в пол, руки на затылке. Она вырвалась из кольца личной охраны, приподняла этого сукиного сына, перевернула и с силой толкнула, отправляя в недолгий полёт. Тот шандарахнулся об пол, попытался встать, но она вновь дёрнула его и рывком — помнит ещё тело старую школу — отправила в полёт на стену. Вновь подъём, а теперь на стол его.

Столешница выдержала. Её же перехватили бойцы личной охраны, нежно, стараясь не переходить некие невидимые рамки, зафиксировав. Мальчишку при этом оттащили в сторону, от греха подальше, и застегнули сзади магнитные браслеты.

— Ваше высочество, успокойтесь! — произнёс Артуро ей в ухо. Тихо, но грозно.

Она несколько раз глубоко вдохнула и кивнула — всё хорошо. В себя пришла. Отпустили.

— Оставьте нас! — приказала она.

— Но ваше высочество…

— Я сказала, оставьте! Я не самоубийца его убивать, а он не самоубийца на меня прыгать. Не так ли, Хуан?

— Теперь уже да, ваше высочество! — Парень кривился — ему было больно. Очень больно. Она вспомнила, что он жаловался на сломанные в камере рёбра… И внутренне позлорадствовала — так тебе и надо, сосунок.

— И наручники перестегните, — пошла в малости она ему навстречу.

Пятёрка её охраны, помявшись для вида, вышла. Сам Артуро вышел последним, аккуратно закрыв дверь — створки до конца расследования во всём здании заблокированы в открытом положении.

— И как это понимать, гадёныш? — процедила она. — Ничего не хочешь объяснить?

— А должен? — усмехнулся этот продукт нетрадиционной любви самых отмороженных животных.

— А разве нет?

Пауза.

— Что это было? Только не говори про месть — настоящие преступники на свободе, и ближайшие сколько-то лет ты им ничего не сделаешь. Если вообще когда-то что-то кому-то сделаешь. И даже моя сестра не осмелится тебя вытаскивать и отмазывать. Это что-то другое. Что? Я тебя слушаю.

Хуан покровительственно покачал головой.

— Ай-яй-яй, тётушка! Как же ты примитивно мыслишь и не хочешь видеть дальше своего носа. Но я тебя обнадежу, не всё так плохо. Ты не поняла, но интуитивно чувствуешь, что что-то не так, а это уже похвально.

— Ну? — Алиса нетерпеливо прошлась и с гордым видом села в кресло, сложив руки на груди. Вид мёртвого тела бывшего гвардейца в метре от себя её нисколько не тяготил.

— Всё дело в том, тётушка, — обнажил зубы паршивец, — что торговый центр и гвардия — это действительно не месть. Не просто месть! — оговорился он. — Это акция, которая преследует три цели. Не возражаешь, если я присяду?

— Рёбра болят? — усмехнулась она.

— Угу. И обезболивающее не помогает. Умеешь же ты бить!

— Училась, — буркнула она. — Но ты говори, не отвлекайся.

— Хорошо. — Он помолчал. — Первое дно, первая цель — действительно, месть. Причём коллективная, всем, кто сочувствует, всем, кто знает о царящем беспределе, ну и, само собой, всем виновным.