Ангел с железными крыльями

— Я знаю, из чего вы исходите! Из своего предсказания! Что именно он явится 1 марта в Государственную Думу во главе Гвардейского экипажа, чтобы предложить свои услуги новому правительству! Да, поручик! Да! Все ваши предсказания я помню почти дословно! Потом вы скажите, что предатель остается предателем до конца, каких бы кровей не был! И что теперь?! Предложите Кирилла на виселицу отправить?! Нет! Не хочу я вас слушать! — в его голосе слышалось ожесточение. Он резко отвернулся от меня, порывистым движением схватил папиросу, прикурил. В несколько затяжек выкурил папиросу, кинул ее в пепельницу и сразу прикурил новую. Несколько минут прошло в полном молчании.

— У вас еще есть, что мне доложить?

— Нет, ваше императорское величество.

— Гм. Следствие ведете, как вели, но… если что‑то найдете касаемо великого князя, выделите особо. И сразу мне на стол. Никаких подозрений. Только факты. Надеюсь, вы поняли меня?

— Я понял вас правильно, ваше императорское величество.

— Хорошо. А сейчас идите, Сергей Александрович, идите.

Спустя четверо суток дело о мятеже можно было считать закрытым. За все это время, хорошо, если мне удалось поспать двенадцать часов. Допросы, чтение показаний, обработка и анализ документов, на все это уходила львиная доля времени, но при этом я нашел время навестить в госпитале Пашутина. Тот даже пошутил насчет моего вида, что лежа в больнице, он выглядит лучше, чем я, здоровый. После доклада императору, тот долго молчал, потом сказал: — За тот час, пока мятежники штурмовали дворец, и мы не знали, останемся живы или умрем, я в своей душе пережил то, что, наверно почувствовал бы тогда, в день расстрела, в 1918 году. Это был страшный, обжигающий душу страх, но не за себя, а за семью. За жену, сына, дочерей. Я их очень люблю. Очень.

Мы еще какое‑то время помолчали, потом император сказал: — Вы все хорошо сделали, Сергей Александрович. Идите, отдыхайте.

Уже намного позже, в разговоре с Мартыновым я как‑то поинтересовался, чем все закончилось, и неожиданно узнал, что всех офицеров — мятежников повесили. Даже суда как такого не было. Зачитали приговор и сразу привели его в исполнение. Но даже это не все. Семьи всех, кто участвовал в мятеже, без малого около сотни офицеров, были лишены дворянства, всех званий, привилегий, пенсий и сосланы в отдаленные окраины России. Все командиры и начальники служб дворцовой охраны, все офицеры полиции и жандармерии, находящиеся в тот день на дежурстве в управлениях, попали под следствие. Многие из них были разжалованы и получили различные сроки, других просто выкинули со службы. Краем уха я слышал, что многие семьи, составляющие высший свет Петербурга в срочном порядке покидают столицу. Великий князь Кирилл Владимирович, видно взял с них пример, так как вскоре уехал в Англию.

"Так круто Романов даже с генералами не обошелся. А тут…. Вот что страх за любимых людей делает".

Неожиданно для меня, вместе с остальными солдатами и офицерами, в том числе и погибшими, представили к награде. Пашутин, два оставшихся в живых царских телохранителя, подпоручик Долинин и штабс — капитан Маркин, а так же возглавлявший штурмовой отряд поручик Татищев были повышены в званиях.

После процедуры награждения у меня состоялся отдельный разговор с государем.

— Вы взяли на себя ответственность за благополучие нашей семьи. И с честью держите свое слово. За это время вы многое сделали, как для российской державы, так и для нас. Теперь мне хотелось бы знать, что я могу сделать для вас?

— У меня все есть, ваше императорское величество.

— Даже так? Гм. Ваши хорошие знакомые, Пашутин, Махрицкий, Мартынов имеют звания, должности, получают награды. А вы что?

— Я подумаю над этим, ваше императорское величество.

— Подумаете? Знаете, Сергей Александрович, честно говоря, в такие моменты я уже не пытаюсь вас понять.

— Ваше императорское величество, у меня к вам есть просьба. Даже две.

— Говорите! Я вас слушаю.

— Как вы смотрите на то, если полиции сменить уставные сабли на дубинки.

Император бросил на меня длинный взгляд, потом в две быстрые затяжки докурил папиросу, после чего аккуратно положил окурок в пепельницу.

— Нет, я вас действительно не понимаю. Зачем это нужно?

— Затем, что за это вам вся полиция в России в ножки поклонится и спасибо скажет.

— Гм. Я подумаю. Что еще?

Я залез во внутренний карман и достал изуродованный пулей подарок.

— Могу я попросить ваше императорское величество помочь мне с еще одним подарком.

Император взял в руки то, что было когда‑то пасхальным яйцом. Раздалось металлическое бряканье.

— Что там?

— Пуля и то, что осталось от серебряной фигурки девочки — ангела.

— Пуля попала в пасхальное яйцо при штурме дворца?

— Да. Правда, поломал я его чуть раньше. Так уж получилось. Потом автоматически сунул его во внутренний карман, где безделушка приняла на себя пулю.

— Это все?

— Все, ваше императорское величество.

Император нажал кнопку электрического звонка. На пороге появился дежурный офицер.