Ангел с железными крыльями(СИ)

— Сразу после захвата дворца к вам на помощь подойдет ударный офицерский отряд. В количестве шестидесяти — семидесяти человек. Это все, что на данный момент я могу вам твердо пообещать. Но не это главное, капитан третьего ранга! Помните, что ваша сила не в количестве штыков, а в заложниках!

— Да. Вы правы! Вопросов больше нет.

— Садитесь! Василий Степанович! — когда вскочил и вытянулся поручик — пехотинец, моряк продолжил. — Ваш полк в нашем плане самое слабое место. Насколько мне известно: среди офицеров Екатерининского полка у нас нет приверженцев. Или что-то изменилось за эту неделю?

— Никак нет, господин капитан первого ранга! Все мои попытки оказались бесполезны. Эти господа, в отличие от меня всю войну грели свои задницы в тылу, и понятие, что такое офицерская честь знают только понаслышке! Поэтому сейчас могу сказать только одно: жизни своей не пожалею, но постараюсь сделать все, чтобы оружие оказалось в наших руках!

— Предлагаю направить с вами, поручик, шесть — восемь офицеров, которые помогут вам нейтрализовать сопротивление часовых и караула при оружейной полка.

— При всем уважении к вам, мне кажется, что это будет неправильно. На меня и так косятся, а если я еще приведу группу незнакомых офицеров на территорию полка, то могут легко заподозрить неладное. Поэтому двух, в крайнем случае, трех офицеров, думаю, будет достаточно. Скажу: сослуживцы. Прибыли только что с фронта, заехали навестить.

— Гм. Пусть будет так. Поручик Ржевский. Штабс — капитан Долинин. Вы пойдете с поручиком. Не церемоньтесь! Нужно — применяйте оружие! И еще. Группа из восьми офицеров будет находиться поблизости от ворот полка. Дайте сигнал и они придут к вам на помощь. Капитан Швырин, вы назначаетесь командиром этой группы! Господа! Вы должны понимать, что нам жизненно необходимо оружие. В особенности пулеметы. От этого зависит очень многое, если не все! Вам все понятно?!

— Так точно!

— Садитесь, господа! Как вы знаете: после захвата царского дворца и оружия в Екатерининском полку, вы все становитесь командирами отдельных отрядов. Планы действий вами уже получены, поэтому повторяться не вижу смысла. Добавлю только одно: вольницы не допускать. Пресекать все попытки мародерства и бандитизма путем расстрела на месте! Это всем понятно?!

— Так точно! — раздался разноголосый хор голосов.

— Вопросы есть?!

— Есть, господин капитан первого ранга! С Романовым все ясно. Или подпишет отречение, или…. Тогда что будет с его семьей?

— Пока Россия не утвердиться в новой власти, будут заложниками. Или вы насчет царевича?

— Насчет него. Он прямой наследник трона.

— Врать не буду, капитан. Мы это просто не обсуждали. Еще вопросы, господа?! — он обвел глазами заговорщиков. — Нет?! Тогда, на этом все! С Богом, господа!

Капитан первого ранга соврал. Приговор отцу и сыну Романовым был фактически подписан и как только новый император даст согласие взойти на трон, будет сразу исполнен.

"Чтобы не дать погибнуть империи надо идти на жертвы, пусть даже это будет мальчик. Сначала я принес в жертву своих сыновей, теперь очередь за Романовым".

Он знал, что многие его слова были ложью. Матросы и офицеры, которые должны были захватить оружие в Екатерининском полку, были своего рода приманкой. Они должны были отвлечь внимание городских и военных властей от мятежников, которые захватят дворец и возьмут царскую семью в заложники. Все это внесет смуту и разлад среди генералов и даст время для переговоров с будущим императором России.

"Да какие, к черту, переговоры! — и капитан первого ранга вернулся мыслями к разговору, который состоялся у него с преемником Николая II две недели тому назад. — Все уже решено. Да если и так! Пусть обман, пусть заговор, пусть новый царь! Все это было в российской истории не один раз! Главное не в этом, а в спасении России! Именно новая, обновленная Россия поставит германцев на колени! Благо целой страны ничто перед гнусным преступлением одного человека!".

Командир крейсера тяжело вздохнул. Уж он-то знал, что пафосными словами собственную совесть не обманешь. К тому же все чаще он стал приходить к мысли, которую старался сразу отогнать, а может его на это страшное преступление толкает не любовь к России, а простая человеческая месть. За погибших в море сыновей, за сердечницу — жену, которая в одночасье умерла от сердечного приступа, узнав о смерти второго сына. В такие минуты он начинал думать о пистолете, поднесенном к виску.