Ангел с железными крыльями

Спустя какое-то время рыдания прекратились и перешли во всхлипывания, потом она убрала ладони и, глядя куда-то в сторону, стала вытирать влажные глаза платком. Встала, подошла к зеркалу, горестно вздохнула, поправила волосы, потом воротник платья, после чего вернулась и села за стол.

– Вы сказали: забудется. Нет. Это на всю жизнь, Сергей Александрович. Как шрам, только не на лице, а в душе. Я даже подумать не могла, что нечто подобное со мной может произойти! – хотя ее голос подрагивал, но следов истерики в нем не было. Она подняла на меня глаза. – Господи! Я ведь вас толком даже не поблагодарила. Большое вам спасибо!

– Не за что, Мария Владимировна!

– Знаете, вот вы сейчас сидите и с аппетитом чай пьете, а ведь недавно вы… Скажите мне правду: вы же не собирались их щадить?!

– Или я их, или они – меня.

– Да! Я понимаю, вы не такой, как они! Вы убивали во имя спасения. Вы спасли мне честь и жизнь! Я это ценю и очень вам благодарна! Знаете, тогда в парке вы встали на защиту моей чести, а сейчас рисковали жизнью, чтобы спасти меня… А я…

– Можете не продолжать, Мария Владимировна. Мне все понятно. Я вам нравился, вы мне нравитесь, но между нами ничего не может быть. Ни сейчас, ни в дальнейшем. Я все правильно изложил?

– Да… Но вы как-то это резко… сказали. Наверное, обижаетесь на меня? Извините, ради бога! Вы спасли меня, а я… Извините меня, мысли путаются… и я просто не знаю, что говорю!

– Все будет хорошо. Вы, главное, успокойтесь.

Какое-то время мы сидели молча, затем, чтобы разрядить напряженную, давящую на нас обоих атмосферу, я спросил:

– Не знаете, о какой карте тот тип говорил?

– Не знаю. Да и завещания никакого не было. Когда его домой принесли, муж два дня пролежал, а потом умер. Как сейчас его вижу на кровати. Лицо бледное, губы синие, не дышит, а хрипит. И Библию свою в руках держит.

– Богомольный был?

– Какое там! Да и библия была из дешевых. Затертая такая книжка, с желтыми страницами.

Какое-то время я прокручивал в голове полученную информацию, пока не выстроил цепочку происшедших событий, связавших наши судьбы – мою и Крупининой.

«Артиста готовили в мужья Маше для того, чтобы тот без помех занялся поисками карты. Но зачем такая сложная комбинация? Заслать воров в дом, чтобы те все перерыли. Или устроить налет на квартиру профессора. Гм. Карта. Клад, что ли? Зарытые сокровища? Все одно непонятно».

Больше у нас разговоров на эту тему не было, а если и общались несколько дней перед ее отъездом, то чисто по деловым вопросам. Последний наш разговор состоялся уже на перроне, перед самой посадкой на поезд. Сначала она долго наедине о чем-то беседовала с Антоном Павловичем, потом подошла ко мне и долго смотрела мне в лицо, после чего, наконец, сказала:

– Странно сошлись наши пути-дорожки и так же разошлись. Даст бог, увидимся, Сергей Александрович.

– Не грустите, все образуется, Мария Владимировна.

– Я всячески надеюсь, что мир снизойдет в мою душу, – она помолчала. – Знаете… после тех событий… в том доме… Тогда в моем сознании вы словно слились с моим покойным мужем. В свое время его холодная жестокость сводила меня с ума. И мне показалось, что вы чем-то схожи. Но это не так! Вы не такой! Тогда я проявила черную неблагодарность по отношению к вам! И я хочу извиниться за свое…

– Не надо лишних слов. Я все понял.

Какое-то время она смотрела на меня, а глаза были грустные-грустные.

– Еще я хотела сказать… Нет. Это все. Прощайте, Сергей Александрович.

– Неправильно вы говорите, Мария Владимировна. Лучше – до свидания.

– До свидания.

После того, как поезд отошел от перрона, Иконников, обратившись ко мне, попросил приехать к нему вечером.

– Что-то срочное?

– Не очень, но мне хотелось бы закончить с этим делом как можно скорее.

Я бросил на него вопросительный взгляд, но тот отвел глаза и продолжил:

– Так я могу вас ждать сегодня вечером?

– Хорошо. В семь – половину восьмого вас устроит?

– Буду ждать вас, Сергей Александрович.

За те несколько дней, пока Мария Владимировна готовилась к отъезду, я внимательно отслеживал все, что печаталось в газетах по поводу происшествия в заброшенном доме на окраине Петербурга. Как оказалось, полицию кто-то опередил. Полицейские прибыли туда уже после приезда пожарных, которых вызвали местные жители, под самое утро, когда огонь уже охватил весь дом. После тщательных поисков на пепелище были обнаружены восемь обгорелых трупов, причем большая часть из них, как определили эксперты, умерли давно. Золотые часы, которые я обнаружил на главаре, были опознаны и, как оказалось, принадлежали купцу Кукушкину, зарезанному в собственном доме два с половиной года тому назад. Судя по всему, в этом доме было логово банды убийц, что подтверждали опознанные трупы Степана Докукина, по кличке Душегуб, и Пантелеймона Мухина, по кличке Живодер. По одной из версий, бандиты чего-то не поделили между собой, после чего началась драка, во время которой и была опрокинута керосиновая лампа.

«Дурацкая версия, но даже если полиция думает иначе, им все равно не докопаться до истины».