Ангел сердца

– Я была там с подругой и потеряла её. Мне нужно узнать, всё ли с ней в порядке! Да и мои родители наверняка с ума сходят!

Он с непроницаемым выражением лица селна один из мешков рядом со мной и холодно произнес:

– Исключено. Ешь.

Мне совсем не нравился его грубый тон, его несносный характер и чрезмерная самоуверенность.

– Не собираюсь, – подражая его интонации, заявила я и удивилась, откуда в моем голосе взялись эти металлические нотки.

– Как хочешь, – он равнодушно пожал плечами и с шумом открыл банку колы.

Во мне тотчас проснулась дикая жажда, но я осадила себя, напомнив о том, что едва в этом магазине нам не принадлежит, и принципиально отвернулась, чтобы даже не смотреть в его сторону.

Несколько минут мы сидели молча. Я – сцепив руки и уставившись на свои переплетенные пальцы, он – поедая принесенные из магазина припасы.

– Как думаешь, это серьезно? – наконец прервала я молчание и взглянула на него, ища поддержки и утешения.

Незнакомец посмотрел на меня, пытаясь понять, о чем речь, а затем ответил:

– Вряд ли чья-то глупая шутка.

От этих слов мне стало дурно. Что это было: начало войны? теракт? Будет ли это ещё? Что происходит сейчас там, за стенами этого магазинчика? А вдруг следующая бомба рухнет прямо на его крышу?

Я прислушалась, стараясь уловить какие-нибудь звуки извне, но тщетно.

Я резко взмахнула головой, отгоняя мрачные мысли.

– Ты всегда такой суровый? – предприняла ещё одну неудачную попытку прервать молчание.

– А что, есть повод улыбаться? – не глядя в мою сторону и делая новый глоток кока-колы, произнес он.

«Нет, повода нет, но мог бы вести себя и помягче, когда находишься рядом с девушкой», – хотелось сказать мне ему, но я молчала. Я должна быть благодарна хотя бы за то, что он вытащил меня из этого кошмара.

Он тоже вспомнил об этом, потому что в следующий миг я услышала:

– А ты, видимо, не только боишься замкнутых пространств и темноты, но ещё и не умеешь вести себя в толпе и бороться с паникой. Кажется, в школе этому учат.

В его голосе мне слышался сарказм, поэтому ответила я не слишком вежливо:

– Я не очень усердно учила в школе ОБЖ. Не думала, что эти знания мне когда-нибудь пригодятся.

Он фыркнул, но ничего не ответил. Меня понемногу начинала раздражать его манера вести себя так, будто он самый умный на свете, а со мной ему приходится объяснять элементарные вещи. Он редко смотрел на меня, а если и смотрел, то как будто делал великое одолжение. И он совсем не улыбался. Даже уголками губ. Ни разу за то время, что мы знакомы. Я понимала, что сейчас не самое подходящее время для улыбок, но его поведение создавало в моей голове не слишком хорошее впечатление о нем. Похоже, он по натуре диктатор. Их тех, кто всегда имеет свое правильное мнение обо всем, и презирает все остальные – неверные.

Я отвернулась к стене, не желая смотреть, как он доедает краденную пачку печений. Мне плевать, что веду себя как ребенок. Если он считает, что вправе поступать так, то я не собираюсь перешагивать через себя и терять заложенные в человеке частички честности и справедливости.

Расстегнув сумочку, я достала кошелек, пересчитав скромную сумму денег, которую взяла с собой и протянула парню:

– Вот.

Он недоуменно взглянул на купюры в моих руках, потом перевел взгляд на лицо, и его правая бровь удивленно приподнялась.

– Положи это в кассу. За ту еду, что ты взял, – пояснила я, презрительно сжимая губы.

Я вовсе не собиралась его устыдить, я лишь хотела, чтобы моя совесть была чиста.

Он сделал недовольное выражение лица, медленно выдохнул, пытаясь не заводиться, а потом произнес:

– Это магазин моего отца. Я подрабатывал у него разнорабочим, имею право вместо своей зарплаты взять немного еды?

Я удивленно открыла, а потом закрыла рот, словно выброшенная на берег рыба, не находя нужных слов. А вдруг он обманывает? Просто нашел отговорку? Но воспоминание о том, как он целенаправленно спешил именно сюда и сразу же нашел дверь в кладовку, убеждают меня в обратном. Ну ладно, раз это магазин его отца, это меняет дело.

Убрав кошелек в сумку, я подошла к всё ещё разбросанному по частям на бетонном полу телефону и попыталась вернуть его к жизни. Краем глаза я заметила, что парень с недоверием посматривал в мою сторону, словно опасаясь, что я могу выкинуть что-нибудь ещё. Но я всего лишь хотела понять, жив ли мой мобильный после столь громкого падения и забрать его с собой, когда выберусь в город. Не оставлять же его здесь после трех лет, проведенных вместе, с архивами фото и видео, с гигабайтом любимой музыки.

Телефон молчал, напрочь отказываясь реагировать на нажатие различных кнопок, и я, обреченно вздохнув, вынуждена была констатировать:

– Ты его убил.

Никакой реакции не последовало. Что ж, ничего другого от такого чурбана как он, я и не ожидала.

– Долго мы здесь ещё будем?

– Не знаю. До завтрашнего утра, может быть.

– А какой смысл здесь сидеть? – выкрикнула я, предчувствуя, что за целую ночь в этом полутемном холодном подвале можно сойти с ума, – Может быть, там уже всё спокойно!