Ангел шторма

Зашибись утро началось! Союз с Бастианом – самый рекордный по длительности в истории, суток не продержался! И самое обидное, что еще и выволочку от Кеймана получу. Ну просто супер-утро после бала!

Когда я вышла из комнаты, полностью одетая, директор все еще ждал за дверью, не обращая внимания на любопытные взгляды адептов. Народ после большой вечеринки вставал неохотно и медленно полз к душевым. Готова поспорить, что на других этажах сейчас было сонное царство, и только наш, разбуженный разборкой, угрюмо матерясь, готовился идти завтракать.

Пока мы шли к преподавательскому корпусу, я все думала, что скажу в свое оправдание. Правду нельзя, неправду некрасиво, полуправду… ее еще надо правильно расчленить. После трех часов тревожного сна это не такая уж простая задача.

Вот только Кейман снова удивил. Когда я опустилась в кресло напротив его стола, он запер двери и поинтересовался:

– Ты можешь как-то объяснить, что в твоей магической сети делают сотни изображений… мм-м… не совсем приличного содержания?

– Что? – не поняла я.

– Утром дежурный магистр изъял у одного излишне поддавшего нарушителя вот это.

Кейман взял со стола штормграм и протянул мне.

– На нем твое имя.

Я действительно с удивлением обнаружила на задней части полупрозрачной пластинки небольшую гравировку «Создано Деллин Шторм». Габриэл! Нет, ну как он умудрился водить меня за нос несколько месяцев с балом и при этом честно отчислять положенное и даже поставить копирайт на штормграм?

При мысли о Габриэле в душе снова поднялась волна злости. Хрен ему, а не штормграмы. Пусть продает свое вранье.

– Это не мой штормграм. Не знаю, чей.

– А ты активируй.

Габриэл хорошо усовершенствовал артефакт: теперь все изображения в облаке даже напоминали подобие новостной ленты. Открыв рот, я смотрела на сотни изображений! Сколько же штормграмов он продал?

Потом я всмотрелась повнимательнее и поняла, что в каком мире инстаграм ни придумай – он все равно получится одинаковым. Ленту заполонили утренние фото: девушки в постели с томными улыбками и «отсутствием макияжа», девушки с чашками кофе за завтраком, изображения рассвета над горами.

– О, как красиво… – Я коснулась фото рассвета и поняла, что оно принадлежит Брине.

Хотя я и называла картинки фотографиями, это словно не очень подходило к изображениям, сотканным из магии красок. Скорее они походили на рисунки, причем народ явно изгалялся над составами красок, добавлял новые ингредиенты, блестки, какие-то эффекты, о которых я не имела понятия.

– Я тебя что, пейзажи смотреть сюда позвал? – ласково поинтересовался Кейман. – Ищи изображения с бала!

Тут я уже заинтересовалась и отмотала на несколько десятков фото назад и подавилась воздухом. По большей части, конечно, лента пестрела оттенками огня: девушки в платьях, девушки со своими парами, танцы, угощения. Даже тоска взяла от того, что я променяла вечеринку на ночь под дождем в компании хвостатой скотины.

А потом я увидела фото компании Лорелей и хихикнула.

– Тебе смешно?

– Если честно, то немного.

– А мне нет. У меня вся школа смотрит на почти голую Лорелей Гамильтон! Дочь министра отношений с Фригхеймом! На Риту Карисс в туалете! ЗАЧЕМ ОНА СНИМАЛА СЕБЯ В ТУАЛЕТЕ?!

– Ну, она же просто поправляет макияж…

– Но почему в туалете?! Почему нельзя было поправить макияж, выйти и показать, как ты его поправила, на фоне… я не знаю, библиотеки?! А это? Присцилла Богэ – между прочим, племянница мэра Флоубурга – в постели. И пусть в белье, но ладно бы была одна!

– Ты не думал, что если Лорелей заливает в штормграм свои голые фото, то проблема не в штормграме, а в Лорелей?

– Думал. А еще думал о том, что вы с Сайзероном запустили игрушку, не продумав ее правила. И написали на ней твое имя. Если сейчас в школу явится господин Гамильтон и спросит, какого ж демона на его голую дочурку посмотрела вся школа, мне ему что сказать? Что ты совершенно ни при чем, хотя на артефакте стоит твое имя?

– Ну… – Я сникла.

– Загну, – совершенно непедагогично ответил Кейман. – Кого бы ты ни взяла себе в компанию, он обязательно творит какую-то глупость!

– А почему ругают только меня? Глупость творили мы с Габриэлом, прибыль тоже поделили пополам.

– А потому что Сайзерона не могут вытащить из комнаты. Кто-то заварил ему дверь.

– Как заварил?!

– Вот так. Спер металлические прутья со склада и расплавил их так, чтобы дверь перестала открываться. Вот, выковыриваем. Дурдом, а не школа!

– Это точно не я.

– Не ты. Ты так не умеешь, и это единственный аргумент в твою пользу! Давай вспоминай, как в твоем мире решили проблему с этими сетями.

Кейман, похоже, сбросил пар, прооравшись, и на этом успокоился, потому что, пока я впадала в глубокую задумчивость, отошел к шкафу и оттуда поинтересовался:

– Кофе будешь?

Я не ответила, пытаясь вспомнить что-нибудь из законов Земли на тему интернета. По всему получалось, что от голых фоток в сети не застрахован никто, а уж особенно в том случае, если человек их выложил сам. И единственный способ защитить личное от какого-нибудь беспринципного и умелого хакера – не хранить в «виртуале» вообще ничего.