Ангел (СИ)

Заявление привлекает всеобщее внимание. Кэп торопливо моргает. Невысокая переводчица обрывает дубляж и смотрит глазами навыкате. Она даже рот не закрыла. Пожилой европеец поперхнулся.

Чего они уставились? У них лица вытянулись! Неужели Фарэры обрели прозрачность? Не похоже… Затемнение слева вижу, справа чёлка. Рот не разеваю. Что за фигня?!

— Энтшульдигунг, как вы себя чувствуете? — нервно интересуется врач на родном языке.

Немецкий я знаю, германский вспомнился легко. Мне пришлось долго изучать медицинские справочники и журналы, пытаясь выяснить происходящее с отбитой головой. Безрезультатно. Зато, удалось понять, что педантичные немцы одни из лучших врачей. Моему соседу повезло.

— Данке, я в порядке, — спокойно отвечаю.

Европейское лицо вытягивает ещё сильнее. Седой немец опешил, услышав родную речь.

— Обгъясните подгобно, — нервно картавит кэп, — какие медикаменты нужны?

— Большая кровопотеря вызывает травматический шок, — тихо бормочет врач. Седой немец опомнился, посмотрел на капитана и ответил громче: — Самостоятельно организм пострадавшего не способен пережить настолько серьёзные травмы. Внутренние процессы ухудшают его состояние. Он умрёт. Ему поможет обезболивающее, которое снимет попытки организма справиться с болью. Поэтому срочно необходимы сильнодействующие медикаменты.

— У нас их нет, — уверенно заявил кэп. — Мы делаем пегеливание? Ищем добговольцев?

— Не возьмусь, — хмуро ответил врач и пояснил: — Только не здесь. Условия неподходящие. Нет медицинских инструментов. Слишком высок риск осложнений. Вместо одного тела легко получим два.

Повисло гнетущее молчание. Все уставились на бледное лицо под одеялами. Тоже изучаю соседа, который умирает рядом.

Почему он смотрит на меня?! Слабый взгляд мутен от боли, но я легко узнаю тоскливое понимание неминуемой смерти. Бритый в курсе, что шансы выжить крайне низкие…

— Что же делать… — тихо сказала переводчица.

Не по плану! Гремит мысль в голове. Я кусаю губы и стискиваю кольца. Таблетки есть у меня, но… Совершенно не по плану!

— Снимите солнечные очки, битте, — отвлекает врач.

Ясно, понятно. Седой немец хочет осмотреть мои глаза и провести тест на сотрясение мозга. В текущем состоянии… Наивный. Решил отвлечься на бессмысленное занятие.

Взгляд за круглыми очками тоже знаком: добрый доктор списал умирающего и переключился на очередного больного. Обычная практика бессердечных врачей.

Весь мой план летит к чертям! Ёлки-палки!

— Найн, — тихо отказываюсь. Сегодня никто не умрёт.

Отрицательно качаю головой и тяжко вздыхаю. Моя рука нехотя потянулась к стюардессе. Кольца сверкают в требовательном жесте.

— Сумку верни, — угрюмо требую.

Милашка нерешительно смотрит и переводит взгляд на кэпа, на личике молчаливый вопрос. Задрала её трусость! Сейчас я подумаю… и передумаю!

Кэп разрешающе кивнул. Забираю сумку из дрожащих ладошек. Стальной цилиндр отыскался сразу, быстро достаю его, времени на сомнения нет. Всё что будет… будет.

— Аллес гемахт, — протягиваю таблетки врачу.

Седой немец не понимает. Он покрутил тубус в ладонях и смотрит вопросительно. Следом отдаю квиток на лекарство.

— Зер гут! — радостно оценил врач, читая рецепт.

Ничего хорошего! Дурацкое заключение напрягает и я бросаю взгляд на кэпа. Пожилой кореец внимательно изучает мои вещи. Хуже не придумать! Точняк, спалились.

— Ксо… — жалобно тяну.

Седой немец споро щелкнул несколько таблеток на салфетку. Осмотревшись вокруг, он хватает стакан из подлокотника и громко стучит, растирая капсулы в порошок.

Три! Именно столько было щелчков. Целых три! Едрить… Мне дико жаль внезапной растраты. Грабитель фигов…

Отвлекает чужое внимание, бритый продолжает смотреть и не отводит взгляда. Да он достал! В мутных глазах необычное выражение, уже не боли, а…

— Скажите «А», — врач приказал лежачему открыть рот.

Ладони немца отвлекают. Он сыпет порошок бритому под язык и тот сильно кашляет. Агась… Глотать лекарство без воды — та ещё дрянь…

— Пить не давать, — заявил врач, щупая бледный лоб.

Седой немец отступил от лежащего и смотрит на кэпа, настойчиво проверяет, что его предупреждение усвоили. Рядом чирикает переводчица, но пожилой кореец уже всё понял.

— Мои соболезнования, фройляйн Тао, — врач резко кивнул.

Вижу протянутый цилиндр и квиток. Сочувствие немца меня дико бесит. Он бы ещё каблуками стучал, сопровождая мотания седой башки!

Выдёргиваю мои вещи. Пусть свалит в туман, со своими пожеланиями! Хотя куда бежать с нашей подводной лодки…

Врач понимающе кивнул. Да пошёл он ко всем чертям! Интерес к дальнейшей беседе утрачен капитально, развернувшись на пятке, я отхожу в проход между рядами.

Мне никто не препятствует, все заняты важным делом и развесили уши, слушая объяснения седого немца. Дурацкий европейский доктор! Чего ему стоило взять одну таблетку, а не три?! Будь оно всё неладно! Транжира!

Связанный привлекает внимание рваными движениями. Лицо красавчика утратило былой лоск. Кровь парню заботливо вытерли, но алые следы остались на верхней губе.