Ангел скорой помощи

Хочется быть рядом с человеком, который рассуждает не о премиях и прогрессивках, а о том, как победить рак. Который не скандалит с бригадиром за полчаса переработки, а сутки не выходит из клиники, потому что у него тяжелый больной. И в выходной день он идет не к пивному ларьку, не в гараж, а в библиотеку…

Но чтобы быть рядом с таким человеком, надо было самой родиться и вырасти в совсем другой среде. Или с детства переламывать эту среду, общаться совсем с другими людьми, в крайнем случае, самой ходить в библиотеку, причем не как героиня фильма «Москва слезам не верит», а действительно читать книги.

Стиснув зубы, отнести документы не в медучилище, а в девятый класс, бороться за медаль и поступать в институт, тогда да, тогда был бы шанс. А теперь что ж… Слишком далеко она уже продвинулась по торному пути тети Люси…

За этими печальными мыслями Надя чуть не пропустила остановку, тетка буквально сдернула ее с сиденья.

– Вот, кстати, позови Мишу в выходные на залив, – подмигнула тетя, когда они прошли ворота парка и по узкой гравиевой дорожке направились к прудам, – скажи, что подружки дежурят, а одна ты боишься.

Надя улыбнулась:

– Днем на заливе? Что там страшного?

– Да какая разница? Мужчины любят, когда женщины боятся всякой ерунды, такой повод показать себя героем, ничем не рискуя! Боишься, что к тебе парни пристанут, господи, каким азам тебя приходится учить! Естественно, он, как рыцарь, с тобой попрется, а там уж купальничек, то-се… Покажешь товар лицом, только, Надежда, чтобы у меня без глупостей! – тетя Люся крепко взяла ее за локоть. – Помни, что надкусанное яблочко никому не надо! Заруби это себе на носу!

– Да уж давно зарубила, тетя.

– А ничего! Повторение – мать учения!

* * *

В отделении, как обычно, внезапно закончился водорастворимый контраст, а больного пора было готовить к выписке, сделать фистулографию перед удалением дренажа, и Ян пошел побираться по отделениям.

В урологии его послали сразу, в нефрологии сначала посочувствовали, сами пожаловались на тяжелую жизнь, но после тоже послали, Ян расстроился было, но сообразил, что не так давно в этой больнице открыли ангиографию и там-то уж контраст точно найдется.

Старшая сестра по большому блату дала ему ампулку с требованием держать это в строгом секрете, а то «все начнете бегать, так и не напасешься». Поклявшись даже под пытками не выдать, где взял контраст, Ян отправился к себе, но по пути заглянул в операционную. Там как раз производилась ангиография. Врач показалась ему знакомой, он присмотрелся и под шапочкой и маской узнал Соню. Встреча была приятной, и он, быстро натянув колпак и за неимением маски закрыв лицо воротником халата, открыл дверь.

– Куда без фартука? – тут же накинулась на него медсестра. – Здесь рентген!

Ян не особо боялся смертоносного излучения, но все же ретировался и стал смотреть за работой Сони через стекло.

Минут через десять она закончила, эффектным жестом начинающего хирурга бросила перчатки в тазик и вышла к нему в предоперационную.

– Дай хоть за тобой поухаживаю, – Ян подошел к ней со спины, развязал тесемки стерильного халата и с треском расстегнул липучки рентгеновского фартука.

Соня сбросила фартук ему на руки, как норковое манто.

– Ого, тяжелый, – сказал он уважительно, – как рыцарский доспех.

– Защищает от излучения, – улыбнулась Соня.

– Я и не знал, что ты в рентгенхирургию подалась.

– За ней будущее! Сейчас пока только диагностика, но скоро мы научимся под рентгеновским контролем и бляшки удалять, и опухоли эмболизировать! Представь! – Соня говорила с азартом, который очень ей шел: – Больной пришел амбулаторно, раз-раз – и все! Дело сделано – и без всякого риска для пациента!

– Ну классическим методом все-таки надежнее.

– Конечно! – засмеялась Соня. – По колено в крови, половина органокомплекса в тазике!

– Зато видно, что доктор поработал.

– Дело вкуса, конечно.

– Истина все равно где-то посередине. Немножко так, немножко эдак. По показаниям все.

– Ты, как всегда, прав, Ян. А ты теперь тоже здесь работаешь?

– Нет, временно закрываю своим телом кадровую дыру. В сентябре откочую на свое рабочее место.

– Жаль, что так.

– Мне тоже.

Повисла неловкая пауза.

– Ладно, Ян, – наконец сказала Соня, – надо работать.

– Мне тоже. Но я еще зайду.

Она кивнула с тонкой непонятной улыбкой.

Ян сделал фистулографию, безропотно выслушав негодующие крики рентгенолога, который в лучших традициях ораторского искусства сначала возмущался жизнью в целом, потом хирургами, которым вечно все надо прямо сейчас и в последнюю секунду, а под конец заклеймил позором конкретно доктора Колдунова, ибо ему этого всего надо больше всех, так что вообще непонятно, чему его учили в его военно-медицинском ПТУ.

Слушать такое было немножко обидно, но Ян пропустил мимо ушей, уже зная, что этому доктору ругаться необходимо так же, как дышать, зато дело свое он знает туго.