Ангел со сломанными крыльями (СИ)

Вдруг его щеки коснулось что-то теплое и мокрое. Потом что-то холодное. Затем опять теплое, на другой щеке. «Что это?» — подумал Богдан и открыл глаза. И замер, боясь моргнуть. Над ним нависла волчья морда с желтыми глазами, смотрящими прямо в душу. «Он меня лизал? Собрался съесть? Чего боятся волки? Огня! Но где взять огонь? Где я вообще? Откуда здесь волк? Может это просто собака?». Богдан попытался осторожно пошевелить руками и понял, что они в воде. Он сам в воде почти полностью, на берегу лишь голова и плечи, а волк стоит сбоку и смотрит на него. «Может это сон?» Богдан закрыл глаза и тут же в испуге открыл их опять, так как почувствовал, что волк ухватил его за одежду и потащил из воды на берег. Потом отпустил, снова подошел сбоку и посмотрел Богдану в глаза. Словно спрашивая: «Ну что, так лучше? Достаточно или еще немного подальше оттащить?»

Богдан попытался сесть. Волк отошел подальше, все так же внимательно смотря ему в глаза. Сесть у Богдана получилось не сразу, тело закоченело, руки и ноги болели и не слушались, а в голове словно пушки стреляли. Стоило его голове оторваться от земли, а спине принять вертикальное положение, как его резко замутило. Изнутри поднялась горечь, и Богдана вырвало. Перед глазами плясали черные пятна. Голова разрывалась от боли. Богдан, чувствуя, что долго сидя не продержится, снова лег на землю. Закрыл глаза. Было холодно. Плохо. Хотелось уснуть и ничего не чувствовать.

Сколько времени он пролежал так, Богдан не помнил. Но вдруг почувствовал, что стало теплее — сбоку к нему прижалось что-то теплое. Богдан постарался сосредоточиться на этом чувстве тепла. Сознание снова уплыло куда-то в темноту.

Когда он в следующий раз открыл глаза, звезд на небе уже не было. Небо посветлело и с одного края окрасилось в желтый цвет — видимо, скоро взойдет солнце. Волк, лежавший рядом, почувствовал, что Богдан проснулся, приподнял морду и посмотрел ему в глаза. И снова лег. Богдан последовал его примеру и опять провалился в сон. Проснулся он от того, что было холодно. Волк, что грел его всю ночь, ушел. С трудом разлепив глаза, Богдан тут же зажмурился. Солнце стояло высоко и светило, казалось, прямо на него. Глаза от яркого света болели. Голова раскалывалась от боли. Дышать было тяжело. И очень хотелось пить.

«Сейчас день. Надо постараться выбраться на дорогу, там меня кто-нибудь увидит и, возможно, поможет. Здесь меня вряд ли найдут.» Богдан попробовал сесть. В глазах потемнело, голова закружилась. Он понял, что не сможет подняться, и попробовал ползти вперед, прочь от реки. Но продвинувшись всего на пару метров, упал без сил. Берег был крутым, трава — скользкой. «Немного отдохну и поползу дальше», — подумал Богдан, снова отключаясь.

В этот раз его разбудил громкий звук. Звук был знакомый, но Богдан никак не мог его опознать, его мысли словно тонули в тягучей боли, разрывающей голову. Звук приблизился и стал просто невыносимым. Богдану захотелось поднять руки и закрыть ими уши, но на это не было сил. Он открыл глаза, чтобы посмотреть, что за новая напасть на него свалилась. И увидел зависший над ним вертолет. «Он меня точно увидел!» — обрадовался Богдан, но вертолет полетел дальше, скрывшись из виду. Вскоре его было уже не слышно. Снова тишина. Нет… он слышит крики. Где-то рядом люди! Они разговаривают! Голоса приближались, и Богдан снова попытался сесть, чтобы его точно заметили.

— Я нашел его! — крикнул кто-то сверху, и через мгновения рядом с Богданом стоял мужчина в военной одежде, но без знаков отличия. Он подхватил Богдана, тут же снял с себя куртку и накинул ее Богдану на плечи. Рядом появились еще двое мужчин.

— Надо его поднимать, парню совсем плохо. Видимых повреждений вроде нет, но у него явное переохлаждение. Быстрее будет отвезти его в больницу, чем ждать скорую.

Следующее, что запомнил Богдан — Женя, стоящий около вертолета и с волнением смотрящий на него.

— Держись, парень, скоро будем в больнице, — сказал он, и Богдан удивился — неужели Женя беспокоился о нем? Он-то думал, что тот рассердился на него навсегда.

Что было дальше, Богдан помнил плохо. Он периодически выплывал из бессознательного состояния, и снова погружался в него. Вот его куда-то везут на каталке, над ним — яркие лампы, от которых слезятся глаза. Вот он лежит на высокой кровати, в руке — игла капельницы, в носу какие-то трубки. Тяжело дышать, но голова уже не разрывается от боли, осталась лишь постоянная тупая боль, которую вполне можно терпеть. Богдан хочет пить, но не может сказать ни слова. Горло словно горит огнем. Он закрывает глаза и снова погружается в сон.