Ангел Специального Назначения

Алексей тоже удивлялся, не ее успеху, а своему настроению: «Это ж надо, десять лет прошло, ни разу не вспомнилось. Разошлись и разошлись. А тут, вон как зажгло. Может, зря не удержал, может, стоило отказаться от перевода? Глядишь бы и помирились, а там, кто знает…

Нет, бесполезно жалеть. Да и как отказаться? Ты бы не смог. Как же, вся группа на задание, а ты в кусты?»

Готовили их для работы в Африке, «Аденские кореша» по социалистическому лагерю тогда крепко поссорились с Генсеком, нужно было вправить кое-кому мозги. Был у их вождя родственничек с амбициями. Амбиции ему и вышибло, вместе с мозгами. «Ладно, чего уж теперь, проехали, - вздохнул Леха. - Эка, вспомнил».

На музыкальный конкурс Ольга пришла с гитарой. Стоило только видеть, как скривило лица экзаменаторов, вообразивших, что придется слушать бесталанное блеяние малолетки под нестройные «три аккорда».

«Ну, держись, славяне», - Леху заело.

Ольга распахнула футляр и, вынув инструмент, провела по струнам: «Нормально, не стрясла».

И тут же, без перехода, выдала блюз «All your love» Гарри Мура.

Пройдя до места, вызвавшего у слушателей непроизвольную дрожь, внезапно оборвала. И, взяв аккорд, неожиданно запела совсем другое:

- Е-еха-ли цы-га-а-не… - вещь, при кажущейся простоте, для исполнения сложна, и кто понимает, вокал оценит обязательно. А если ее к тому же грамотно аранжировать, вызывает не меньший интерес и искреннее переживание. Она играла, вкладываясь в музыку целиком, а голос, улетающий местами на три октавы, слушать без волненья мог только глухой с детства.

Закончив, остановилась: «Странно, молчат?»

Оля заметила вчерашнего мужика, с первого тура. Тот незаметно поднял вверх большой палец и, подбадривая, кивнул головой, предлагая спеть еще.

«Вот как? А из „Призрака оперы“, арию, думаете - слабо?» - партия дикая, но справилась, и не стыдно было, ничуть.

Дверь в коридор приоткрылась, там тоже слушали.

«Чего они молчат? - с тревогой замерла, переводя дух, исполнительница. - Ну, раз не гонят, сыграем еще, чтобы на любой вкус».

Того, что прозвучало дальше, не ожидал никто, даже сама. После короткого, рваного вступления, зазвучали бесшабашно-отчаянные интонации Высоцкого.

- Я Як, истребитель, мотор мой звенит… - на пределе, в опасной близости от срыва.

И в конце, когда вышла на финальное: «Мир-р-р вашему дому», - показалось вдруг, что это он, сам, оборвал песню.

Слушатели замерли, борясь с пугающе зримым ощущением надвигающейся земли, с неповторимой правдой его интонаций.

Сама, находясь под впечатлением вырвавшихся эмоций, наклонила голову, спрятала гитару в футляр, замерла в тревожном ожидании.

И тут взорвалось. Хлопали долго. Отдавая бумажку, профессор негромко посоветовал: - Оля, если к нам не пройдешь, обязательно иди в музыкальный, у тебя талант.

Ответила: - Я подумаю, - и, стараясь не разреветься от удовольствия, ретировалась.

В коридоре ее остановил роскошный парень, окинул взглядом фигурку, сунул в ладонь визитку: - Я, сын… - Он назвал известную в театральных кругах фамилию: - Позвони, если сговоримся, составлю протекцию. Мой отец на третьем круге в комиссии вас слушать будет.

Сдерживаясь, чтобы не послать «сынка» в адрес, обогнула толпу и прошла к выходу.

«Что это со мной? Почему такой холод идет от смазливых мужиков? Вообще, заметила, что боюсь их. Просто дикий страх с недавнего времени?» - Ольга недоумевала.

Домой ехала в раздумьях: «А может, прав старик. Может, действительно, в музыкальный?»

«…Стоп, не дергайся. Давай закончим с одним, после будет видно», - подкинул Леха здравую мысль.

Утро он встретил в отвратительном настроении. Перспектива жить в чужом теле, постоянно зависеть от прихотей ее сознания, желаний, стала невыносима.

«Она не виновата, а я чем провинился? Нагрешил? Так что? Ну, убили… Я свое получил… забирайте… куда там мне дальше? Готов я. А так-то, зачем? Самое гнусное, если не давить ее сознание, ничего не сделаешь. Руку по собственной воле не поднять», - короче, злой был, как черкес. Да и соседка поскучнела, детские мысли разбегались из крайности в крайность. То она хотела все бросить и уехать назад домой, то нарядиться, как на свадьбу.

«У нее, видишь ты, сегодня этюды. Задолбало», - Алексей отключился и тихо ненавидел всех. Себя, ее, весь мир. Кое-как добрались в институт. Снова нудная, парфюмерно-потная очередь. Она попыталась встряхнуться и привести себя в бодрое настроение.

«А, пусть творит, что хочет», - он разглядывал портреты театральных корифеев, развешанные по стенам, и в происходящее не вникал.

- Ну-с, детка. Вы успешно прошли два тура, сегодня мы дадим вам задание… исполнить сценку, экспромт, - вальяжный мэтр с гривой седых волос снисходительно взирал на девчонку, о которой столько говорили, через круглые позолоченные очки.